1.10

[Supernatural Gen Fest]

Херт/комфорт. Сэм, чтобы не беспокоить Дина, умалчивает о своем ранении на охоте. Разумеется, ничем хорошим это не заканчивается.

@темы: Выполненные, Первый тур

Comments

[boeser_Kobold]

Обалденное начало, присоединяюсь к ожидающим

[Sarasti]

Сундук Мертвеца, спасибо!

пара очепяток вроде попалась

- мне уже тоже

Я успела опечалиться, что в заявках сплошной Сэм, и фест будет Сэмовым...

- да общий он фест, общий! Но чисто логически рассуждая, если Сэм ранен, то ЧЬИ ЭТО ПРОБЛЕМЫ, в конце концов?! И как Дину не проявлять активности в таких аховых обстоятельствах?!

mag-da, в данном случае здорово (для меня, конечно)), что уважаемый заказчик оставил простор для фантазии)))

donabea, Танто, mag-da, Norda, boeser_Kobold, Сундук Мертвеца, СПАСИБО! - пишу))но решила выложить не в два приема, как собиралась, а сразу всё до конца))

[Сундук Мертвеца]

Джен-гость,

Но чисто логически рассуждая, если Сэм ранен, то ЧЬИ ЭТО ПРОБЛЕМЫ, в конце концов?! И как Дину не проявлять активности в таких аховых обстоятельствах?!

Да здравствует здравый смысл! В итоге я тоже так рассудила, но когда заявки читаешь, там Сэма много...
На самом деле: фест у нас по СПНу, а в СПНе где один Винчестер, там и другой ))

[qazanostra]

Автор, я Вас знаю? Мастерство за анонимным логином не спрячешь!
Это прекрасно Жутко нравится плавно-стремительный стиль. Автор, Вы рисуете словами картины Прошу Вас, продолжайте

[Sarasti]

Сундук Мертвеца,

фест у нас по СПНу, а в СПНе где один Винчестер, там и другой ))

qazanostra, благодарю. Уже готова вторая часть))

[Sarasti]

Исполнение 1. часть2

2.

Унижения начались до полудня, но солнце стояло уже достаточно высоко, чтобы перед глазами у Дина поплыли разноцветные пятна. Горячие отравленные лучи давили на затылок, прохаживались по незащищённым рукам. Да и футболка, по правде сказать, не сильно помогала. И ещё Дин чувствовал на себе взгляд, равнодушный и злорадный одновременно. Так мог смотреть проклятый город, и Винчестер вдруг подумал о тех, кто рождался и умирал под этим взглядом сто сорок лет. Про людей, которые жили в аду, но не стали демонами.

Пузатый румяный помощник шерифа (Билл, вспомнилось имя) вразвалочку обошёл вокруг позорного столба. Колыхалось на ходу пузо, и колыхалась поверхность сельтерской в полуторапинтовой кружке, которую здоровяк держал в руке.
- Ну что, головорез, - процедил Билл, ухмыляясь в пышные рыжеватые усы, - нравится у нас?
- Сам ты… головорез, - выдохнул Дин, стараясь не шататься.
Билл густо захохотал, будто собеседник отвесил ему бог весть какой комплимент.
- Хамишь, приблуда! – с удовольствием заметил он, поднял кружку и вылил половину её содержимого Дину на макушку.
Затем толстый Билл, ухватив за мокрые волосы, запрокинул голову арестованного лицом вверх, и вторая половина сельтерской тонкой струйкой полилась тому точно в рот.
Чтобы не захлебнуться, Дин был вынужден глотать.
Хотя нет, не так. Просто один человек погибал от жары и жажды, а второй, рискуя, возможно, своей жизнью, погибнуть ему не давал. И город шипел от злости, но ничего не мог сделать: буква закона была соблюдена, а именно на этой букве проклятие Гринготта держалось без малого полтора столетия.
- Ну что, - лениво протянул помощник шерифа, когда кружка опустела, - понял, заброда, как беспорядки нарушать?
- Иди к чёрту, жирдяй, - отдышавшись, ответил Дин, слизывая с губ последние капли. Он понял всё.
Билл, ещё раз утробно хохотнув, отпустил Винчестерские вихры, несильно пихнул пленника пудовым кулачищем под рёбра, и удалился, удовлетворённо и неразборчиво бурча себе под нос.
А дальше унижения покатились как по расписанию. Или просто – по расписанию?

- Приблуда! Чужак! – пищат двое мальцов лет по семи, худых и дочерна загорелых. Они вдвоём держали за дужку почти полное ведро.
- От горшка два вершка, а туда же, - огрызается Дин, и холодное полотнище воды, выхлёстываясь из ловко раскачанного ведра, окатывает его с головы до ног.

- Шляются здесь всякие, - с отчаянной храбростью блеет хорошенькая девушка, которая первой закричала «Чужак!». – Нечего тут шляться!
- Только ради ваших прекрасных глаз, мисс…
Правая девичья ладошка слабенько шлёпает по спине, а левая – проходится по сгоревшим до волдырей предплечьям. По идее, это должно быть мучительно, но ладошка густо смазана каким-то пахучим бесцветным маслом, которое утихомиривает боль от ожогов.

- Заброда, шут гороховый! – надрывается худая баба в каменно накрахмаленном чепце.
И мокрый насквозь шутовской колпак шлёпается на темя и закрывает Динову голову от солнца-убийцы.
- К вашим услугам, мадам, - ёрнически кланяется Винчестер. – Всю жизнь мечтал о такой шикарной шляпе.
По вискам и по лбу течёт. Тётка ухмыляется.

Дед с пегой бородейкой и бесшабашными бледно-голубыми глазами, фермер поперёк себя шире, веснушчатая девчонка с глазами оленёнка Бэмби…

Дин хохотал у позорного столба и тыкал в небо средний палец.
А за тысячу миль от Грнготта умирающий парень хриплым полубезумным смехом напугал старую ведунью, которая видела всё и даже чуть больше.
- Дух! – сипел умирающий, и алые пятна разгорались на восковых его запавших щеках. – Буква не может убить дух, суки вы позорные!.. Выкуси!..

Много позже, уже в Аду, Дин будет часто вспоминать этот бесконечный день. Он будет смотреть в чёрные глаза демонов – зеркала их чёрных душ, и представлять себе, что между ним и страданием стоят люди Гринготта, сражающиеся с превосходящими силами противника. Сражающиеся за него, Дина Винчестера, и за своё право остаться людьми в Аду. И что есть смысл продержаться до вечера, хотя бы для того, чтобы не подвести их.
Сэма он тоже увидит в этих отражениях, только брат всегда будет стоять рядом, сгорая в том же огне…
Помогало. Первые десять лет точно помогало.

***

- Было даже… забавно… - Дин нашёл в себе силы улыбнуться.
Бригида на улыбку не ответила. До восхода луны было ещё далеко, и в руке могильщицы покачивался масляный светильник. Винчестер обратил внимание, что женщина одета тщательнее, чем вчера, а на плоской её груди колышется тяжёлый медальон.
Не произнеся ни слова, она подошла вплотную. Медальон оказался золотым, отполированным до зеркального блеска черепом размером с детскую ладонь. Движение острейшего, сточенного на узенький серп ножа – и Дин свободен.
- Пора, - голос Бригиды лязгнул медным гонгом.
Фартука на ней не было, а маленький пузырёк, казавшийся чёрно-золотым в бликах одинокого язычка пламени, был извлечён ею из рукава.
Дин ничего не сказал, ни о чём не спросил. Одним глотком опустошил пузырёк, успев почувствовать остро-горький вкус загадочного его содержимого. Он догадывался, что сейчас должно произойти, страшился этого, но верил, как обещал.
А могильщица уже тянула его к сторожевой черте, и он шёл, а в глазах темнело с каждым шагом, и ноги будто таяли, и переставало пульсировать горящее плечо под пальцами провожатой… Последним сдался слух: сгинуло потрескивание фитиля в светильнике, уплыли шорохи ночного городка, дыхание Бригиды…
- Коронер! – рявкнул гонг, и всё пропало окончательно.

Обратно всё вернулось тоже постепенно, но не плавно, а рывками.
Вспышка перед глазами. Саднит. Запах горящего дерева. Гул голосов. Кисло и терпко, будто медную монету лизнул. Тряска.
Твёрдые горячие руки под затылком и сухие стебли выгоревшей травы, щекочущие ладони.
- Щекотно, - сказал Дин, признавая тем самым, что жив. И признанная жизнь прорвалась к нему окончательно.
Горел костёр. Чёрный атлас неба усеивала россыпь ярких степных звёзд. Одуряюще пахло свежим сеном. Квадратная спина Бригиды на фоне костра выглядела каменной глыбой. Остальные каменные глыбы в поле зрения Дина оказались надгробиями.
- Я на кладбище. Поздравляю, - на «поздравляю» голос сорвался и позорно дал петуха.
- Есть с чем, - заметила Бригида, не оборачиваясь.
- Сам выпьешь, или влить, как вчера? – прогудело над ухом, и знакомое басистое уханье, означающее смех, исключило возможность ошибки.
Дин не без труда сел и принял у помощника шерифа жестяную, закопченную кружку с горячим отваром трав. Руки распухли, сгибались со скрипом, обожжённая кожа натянулась, как лицо кинозвезды после визита к пластическому хирургу, и жирно блестела от каких-то снадобий.
- Что ж это представитель власти беспорядки нарушает, а? – не удержался он от шпильки.
- Но-но! – Билл выпятил брюхо. – Всё чин-чинарём. Преступник умер у позорного столба, коронер, то есть я, официально зафиксировал смерть и сопроводил труп на кладбище для узаконенного захоронения. А если трупу потом вздумалось ожить, то это уже никак не мои проблемы.
И Билл опять довольно заухал. Бригида наконец-то развернулась к ним.
- Трепло ты, Уильям Бассет, - укоризненно сказала она. – Хоть и выберут тебя шерифом осенью.
- Я… и вправду умирал? – откашлялся Дин после нескольких торопливых глотков из кружки. – Совсем?
- Совсем, - кивнула могильщица. – Если бы ты не умер до того, как пересёк сторожевой рубеж, то он бы добил, и все старания псу под хвост. Тут расчёт тонкий. Чтоб яд и противоядие в одном составе, но между их действием - минуты три, ровно столько, чтобы вынести тебя за черту и произнести протокольную формулу коронера. Вот оно как. У моего третьего чужака сдали нервишки, и он ринулся на барьер до того, как яд подействовал. У него разорвалось сердце, а мне вырвали глаз, чтобы впредь лучше бдела. Чужаки-то у нас по могильному ведомству, так-то…
Винчестер невольно подумал, что за секрет состава, который он выпил сегодня после заката, любая фармацевтическая компания не глядя отвалила бы кучу баксов размером с пирамиду Хеопса. Бригида подошла и, присвечивая себе горящей веткой, заглянула Дину поочерёдно в оба глаза, оттягивая веки жёсткими пальцами.
- Молодцом, парень, - буркнула она и вернулась к огню.
Села на этот раз вполоборота, так что стало видно, как она взяла с земли небольшую ступку. Одноглазая могильщица сосредоточенно заработала пестиком, время от времени подсыпая в ступку какие-то корешки и веточки из полотняных мешочков, попеременно доставаемых из бездонного кармана фартука. Наличие этого домашнего предмета туалета навевало покой.
Как всегда, Дин не знал, какие слова нужно сказать людям, спасшим его жизнь. С Сэмом в этом плане гораздо проще: ему вообще ничего не надо говорить.
СЭМ!!!

[Sarasti]

- Я… пойду, да? – Винчестер, покряхтывая, начал неуклюже слезать с набитых сеном мешков, на которых лежал. – Спасибо вам, но я потерял здесь столько времени… До Герреро… самолёт угнать, что ли? Брат у меня, я говорил…
Ноги, ещё слабые в коленях, подвернулись, и Дин упал, неловко завалившись набок. Окорокоподобная лапища Билла рывком подняла его за шиворот и водрузила на прежнее место.
- Лежи, чумная твоя башка, - сказал он грубовато. – Из домовины, да на танцульки, ишь ты!.. Всё равно на таком ходу далеко не уйдёшь. Отлежись до рассвета, а там веселее будет, вот увидишь.
- Ты не понимаешь… - начал Дин, переведя дух.
- Билл трепло, но не дурак, - перебила его Бригида. – И знает, что говорит. До Сан-Герреро и обратно ты не успеешь за оставшийся день, разве что крылья отрастут. Да не похож ты на ангела, уж не обижайся.
- Самолёт… - Дин чувствовал, что сейчас или убьёт кого-нибудь, или расплачется.
- Не знаю, что это такое, - снова не дала ему закончить могильщица. – Но в Гринготте точно такого нету. Прекрати нюни распускать, ты у столба не раскисал. Слушай меня лучше. Полежи до рассвета, как сказал Уильям. Я закончу делать лекарство для твоего брата, - она встряхнула ступку, - а там чеши отсюда. Раз сюда за ночь и полдня добрался, то и обратно за столько же доберёшься.
Это было как второй раз воскреснуть.
- Ты… сделаешь лекарство?.. Ты вправду это можешь?
Бригида посмотрела на него, как на слабоумного.
- Бхут, ты говорил?
- Прет…
- Это одно и то же, умник. А если даже и нет… Любые вставшие из земли, хоть гули, хоть вурдалаки… Мне всё едино, я – могильщица проклятого города.
Какие-то болты разом вывернулись в суставах, и Дин мокрой тряпкой откинулся на мешки.
- Я выйду до рассвета, - сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь. – Машину хорошо бы починить.
- Машины – это такие, - мечтательно протянул Билл, - такие быстрые?.. Если влезть на ратушу с подзорной трубой Стива Мюррея, то можно увидеть кусок очень ровной дороги, и там – они… Разноцветные, и такие быстрые!
- Такие, - согласился Дин, слегка удивлённый столь романтическим настроем помощника шерифа, который станет шерифом не позднее октября. – Но моя сломалась. Совсем не едет.
Билл гулко вздохнул.
- Оттолкнёшь её от городской черты на десяток ярдов – поедет, - уверил он. – У нас тут из внешних механизмов работает только то, что могло бы работать сто сорок лет назад. Хотел бы и я так… быстро…
- Ещё покатаешься, - пообещал Винчестер. Теперь он верил, что где-то там, за высокими звёздами, действительно сидит добренький Боженька, которому есть дело до одного чертовски везучего охотника на нечисть. Ну, на крайняк, ангел сидит и присматривает, пока Боженька каким-нибудь другим делом занят. – Мы с Сэмом снимем проклятие с вашего городишки задрипанного, сдашь на права, и катайся – не хочу.
Бригида и Билл переглянулись.
- Ты ничего нам не должен…
Но Дин только насмешливо фыркнул и продолжил:
- А раз время есть, я бы не отказался послушать сказочку. Про Гринготт и его проклятие. Чисто для скоротать часок-другой, пока не спится.

***

Жили-были люди. Община. У общины должно быть что-то общее, иначе какая же она община?
Эти люди принадлежали к разным расам, вероисповеданиям и слоям общества. Среди них были католики, лютеране, методисты, протестанты, православные и даже два агностика. Среди них были южане, северяне, мексиканцы и чернокожие, не говоря уже о всевозможных их комбинациях. Были свободные и были рабы: освобождённые, беглые и случайно оставшиеся не у дел в сумасшествии Гражданской войны. Фермеры, скотоводы, обнищавшие рантье, неизбежно потерянные в тотальной свалке интеллигенты, трапперы, ремесленники…
Что у них могло быть общего? А было. Два железных убеждения роднили их, несмотря на все различия.
Первое убеждение состояло в том, что Господь, когда давал людям заповеди свои, действительно что-то имел в виду, а не просто решил развлечься. И убивать своих соплеменников хоть под знамёнами генерала Харпера, хоть под штандартами генерала Ли, означало тешить дьявола и губить свою бессмертную душу. Убеждение особо включало в себя пункт о том, что генеральские чины на Гражданской войне присваивает лично Вельзевул.
Второе убеждение касалось того, что если люди просто будут заниматься своим привычным трудом, не встревая в политику, то всё наладится само собой. И ленивый чёрный горлопан ничуть не отличается от ленивого белого горлопана, если того хорошенько обмазать сажей.
Наивные, смешные убеждения. Но они позволяли им держаться вместе, выживать, давать отпор мародёрам, работать и рожать детей даже в самые крутые времена. И их становилось всё больше, уставших от войны и хаоса, от лозунгов, которых они не понимали, от бессмысленных смертей, от голода и неприкаянности.
Люди общины забрались в самую глушь безводных территорий Нью-Мексико, веря, что Господь, которого они просто и честно любили, почитая трудом и смирением, не оставит их и там. Земля там была суха и камениста, солнце не знало пощады, но зато там не было войны.
И Господь не оставил. Очень скоро отряд разведчиков, состоящий из двух трапперов, священника греко-католической церкви и дипломированного голландца-геолога, отыскал воду. Глубоко, но трудолюбивых общинников это не испугало. Не прошло и месяца, как посреди пустыни забил источник чистой артезианской воды. Посёлок вырос вместе с первой травой, и так же быстро, как трава.
Они не строили церквей, полагая, что Бог и так их прекрасно слышит, а несколько священников разных конфессий, утомившиеся лицемерием коллег и примкнувшие к общине, не чинясь, отправляли свои требы в общей на всех часовенке, составив скользящий график. Зато была школа и дом для танцев, потому что радость угодна Господу.
Они назвали свой город Гринготтом, в честь зелёной травы посреди каменной пустыни, которую подарил им Всеблагой Отец.
Они тяжело работали, болели, умирали, особенно в первый год, пока не созрел первый урожай, но были счастливы, ибо верили, что только так и надо жить.
Гринготт расцветал, и молитвы, возносимые его жителями, были искренни и полны благодарности.
А ранней весной 1863 года дипломированный геолог и два мексиканских траппера, сдружившиеся крепче братьев, нашли золото. Прямо под ногами, на окраине городка. Жаль, что они не взяли с собой своего приятеля-священника, когда нашли то золото. Это был хороший священник, заботившийся о духовном пропитании паствы гораздо больше, чем о пропитании собственного бренного тела. Возможно, он сумел бы распознать в находке козни нечистого и убедить лихую разведроту промолчать.
Потом уже было поздно.
«Бог благословил Гринготт!»
«Он дал нам золото, чтобы мы не нуждались!»
«Он любит нас!»
Не веселились только четверо. Глава общины, малообразованный фермер, но человек большого стратегического ума. Его отец, первопроходец Дикого Запада, взял в жёны скво из племени шошонов. Греко-католический священник (итальянец по матери и армянин по отцу), книжник со склонностью к анализу. Бывший раб, с кожей чернее сапога, чья деловая смётка и здравый смысл не раз спасали общину от серьёзных проблем. И голландец-геолог с повинной белобрысой головой. Он сообразил, что наделал, уже после того, как наделал.
Они понимали, что даже если дружная община не передерётся из-за золота, то запах этого металла почуют тысячи шакалов, кружащих по истерзанной войной стране. И их будет не остановить. И никакая глушь не спасёт: гринготтовцы уже успели наладить торговые и культурные связи с несколькими посёлками в округе. Четверо разумных, чьи глаза не застила алчность, пытались вразумить общинников, доказать им, что золото трогать нельзя, а лучше вообще забыть, что оно существует. Но призывы утонули во всеобщей эйфории и удивлении: почему нельзя? это же Божье золото!
И было, разумеется, всё сразу. И драки между добрыми соседями, и резня, и шайки мародёров, и кровь, кровь… Война на красном коне догнала их. Потому что только дьявол предлагает всё, сразу и задарма. Честное богатство не лежит под ногами. А сын первопроходца и индианки вообще был уверен, что богатство честным не бывает. Достаток, сытость – да, а вот богатство…
Голландец за эти недели спал с лица и не поднимал глаз от земли, считая себя главным виновником постигшей Гринготт беды. Его супруга, сестра одного из трапперов, тоже не находила себе места от беспокойства. Но беспокоилась она больше за мужа, чем за общину. И у кого хватило бы духу её за это винить? А надо сказать, что эта самая Мария, хоть и ходила в католические дни в общинную часовенку, чтобы принять из заскорузлых рук падре Теодора облатку и глоток самодельного вина, знала многие тайны языческого волшебства. И в том не было её вины тоже, ибо человек не выбирает родителей, а мать Марии была из рода жрецов древнего народа, поклонявшегося богу-птице и возводившего в дни своей славы циклопические храмы для Кетсалькоатля.
Мария долго сомневалась, молилась своей Деве-покровительнице, пролежала крестом целую ночь перед образом Богоматери на холодных камнях двора. Но печальная Дева молчала, а Мария, дрожа, вернулась на рассвете в дом, и еле успела вытащить возлюбленного супруга из петли. Сомнения развеялись.
Геолог ухватился за тёмное, ночное предложение жены, что называется, обеими руками. И через четыре дня, на новую луну, уже разговаривал с демоном.
- Что ты хочешь, человек? – спросил демон у трясущегося от страха голландца.
- Я хочу, чтобы это проклятое золото никогда здесь не появлялось.
- Это в прошлом, я не могу этого исправить, проси другого.
- Я хочу, чтобы Гринготт остался таким, как был прежде, чтобы его жители были в безопасности, не знали нужды и эпидемий.
Демон задумался.
- Это я, пожалуй, устрою, - сказал он по размышлению. – Только с небольшой оговоркой.
Голландец напрягся, потому что ожидал чего-то подобного. Сейчас потребует все христианские души, которые только есть в посёлке, крови невинного младенца или ещё чего похлеще…
- Небольшой свод правил, который вас обяжут соблюдать. Не трясись, никаких жертвоприношений, только меры предосторожности.
Геолог заколебался, но демон сделал вид, что уходит.
- Да или нет? Решай сейчас, человек, у меня много дел.
- Я согласен. Только прекрати этот кошмар.

[Sarasti]

Этот кошмар закончился. Люди опомнились. Охотники за золотом забыли дорогу в Гринготт. Да и остальные тоже забыли. Как и не было такого города.
Но начался другой кошмар. «Небольшой свод правил» оказался толстой книгой с пергаментными листами. В ней было расписана жизнь каждого гринготтца от первого вздоха до последнего, и запретного, «что могло навлечь опасность на общину», было много. Отныне они не могли покинуть городскую черту. Не могли общаться с внешним миром, должны были казнить любого чужака. Человеку, который изобретал что-нибудь новое, отнимали правую руку. Человеку, который об этом знал, и не доносил – левую. Гринготтцы оказались навсегда заперты в городе Божьей травы 1863-го, как в тюрьме с недремлющим надзирателем. Именно так извратили просьбу несчастного голландца неведомые чинуши из Департамента Проклятых Городов.
Но люди Гринготта оказались лучше, чем рассчитывал демон. Голландца не казнили, хотя он сам на этом настаивал. Бывший раб, один из четверых, сказал, что для себя виновник не хотел ничего, только пытался остановить своих друзей, обуянных демоном алчности. Что он единственный, кто попытался хоть что-то сделать, пока бывшие соратники убивали друг друга из-за золота. Люди устыдились и решили меж собой: они будут сопротивляться. Они не подчинят свои души демонским правилам, найдут лазейки в законе и останутся собой, то есть честными людьми.
Хотя бы попытаются…
А голландец стал могильщиком в дважды невольно погубленном им городе. И дети его, и внуки, и…

***

- Имя демона сохранилось? – деловито спросил Дин, когда Бригида замолчала. История произвела на него большое впечатление, но он решил, что сюсюканье в любой форме будет неуместным. Дело надо делать.
- На кой тебе? – удивился Билл, который что-то тщательно писал на коленке при свете костра.
- По имени легче найти и грохнуть. Ну, чтоб проклятие снять.
Бригида невесело засмеялась.
- Тут, парень, не всё так просто. Если ты действительно решил помочь…
- Работа у меня такая, - ввернул Дин, нахально ухмыляясь в ответ.
- …то тебе нужно попасть в Департамент Проклятых Городов и добиться отмены решения по нашему городу. По доверенности. Этот вариант мы когда-то рассматривали, но за отсутствием желающих, отмели.
- Дин – это полное имя? – осведомился Билл, сосредоточенно сопя над своей работой. – А лучше продиктуй по буквам, тут любая закарлючка значение имеет.
Винчестер продиктовал. А потом его осенила идея.
- А двоих в доверенность можно вписать?
- До чёртовой дюжины включительно, - отчеканил Билл, как по писаному.
Дин сладко потянулся.
- Тогда пиши и брата моего, Сэмюэля Винчестера. Он на адвоката учился, умный в таких делах – страсть. Мигом этих задротов чернильных прижмёт, - с удовольствием сказал он. – Хотя лучше бы демона грохнуть. Привычнее как-то.

[Sarasti]

Исполнение 1. Часть 3

3.

- Нет, нет, и ещё раз нет!
И Сэм выразительно потряс мослатым пальцем у носа старшего брата. Ещё худой и бледный, Сэм, тем не менее, кипел энергией. Дин аккуратно убрал перст указующий от своей физиономии.
- Раскипятился, блин, - буркнул он. – Какого хрена, Саманта…
- А такого, - не сдавался «Саманта», - что кое-кто даже анкету для дисконтной карточки правильно заполнить не может!
Если он надеялся таким образом смутить своего родственника, то надежды пропали втуне.
- Я хотел всего лишь насмешить цыпочку за прилавком, - пожал плечами Дин. – Сам посуди, на кой ляд мне дисконтная карта в магазине фаянсовых сувениров? Так какого хрена? Неужели я такая бестолочь?
- Ты не бестолочь, Дин. Просто… твоё терпение… как бы сказать… А с этими надо как с обосравшимся младенцем – осторожно и аккуратно.
И Сэм искательно заглянул брату в глаза и улыбнулся как можно приятнее. «Как обосравшемуся младенцу», - невольно подумал Дин и заржал.
- Чёрт с тобой, - махнул он рукой и вытер навернувшиеся от смеха слёзы. – Но фланговое прикрытие тебе всё равно не помешает. Знаешь, добрым словом и пистолетом можно добиться куда большего, чем одним добрым словом.
- Пистолет там бесполезен, - вздохнул Сэм, не очень хорошо пряча радость. Он понял, что брат отступил. По крайней мере, пока.
Дин снова пожал плечами и пересыпал с ладони на ладонь шесть патронов с золотыми пулями.

***

- Ты не был в Герреро, - констатировала мамаша Си, когда Дин ввалился в хибару. От него так разило старым потом, что спасовал даже могучий травяной дух, пропитавший хижину знахарки от крыши до фундамента. – Твой брат напрасно дождался тебя.
Весть о том, что Сэм его дождался на этом свете, грянула фанфарами. Впрочем, он почему-то в этом и не сомневался. Зато констатация укрепила Дина в возникшем ранее подозрении, что у мамаши Си и Седого Педро вполне налаженный бизнес.
- Я нашёл аптечный ларёк поближе, - сказал он сухо, и бросил на столик перед старухой Бригидин подарок: полотняный мешочек с двумя печатями на конопляных шнурах-завязках. – Там должно хватить с избытком.
Карга небрежно взяла мешочек, подслеповато сощурилась на печати… И такой резкой, фантасмагорической перемены Дин ожидать никак не мог. Старуха подскочила как ошпаренная, куда только делись надменные манеры! Она лебезила! Дин тихонько ущипнул себя за руку, попал на ожог, беззвучно взвыл, но наваждение не прекратилось.
Мамаша Си заметалась по комнатушке, дрожащими лапками готовила какие-то котелки и лопаточки, и лепетала что-то о глубоком почтении к жрецам грозного бога, о глубочайшем уважении к их мудрости и о просто бездонной готовности всемерно помочь их посланнику. Дину, то есть.
Дальше он сидел у постели Сэма, вливал в него каждый час по полчашки Бригидиного зелья, заваренного ведуньей по всем тонким правилам, и отчаянно клевал носом. Он отказывался уйти до тех пор, пока не открылись мутные, косящие больше обычного глаза брата.
- Сэмми? – позвал он осторожно.
- Здесь я, - на грани разборчивости промямлил больной, который больше не был умирающим. – Не ори, пожалуйста… Голова…
И снова провалился в сон. Но Дин знал, что это уже хороший сон, правильный, приносящий отдых и выздоровление.

Сэм стал годен к транспортированию сутки спустя. Когда Дин заговорил об оплате, ведунья затрясла дутыми серьгами почти с мистическим ужасом. Но, добавила она, явно пересиливая страх, если добрый молодой господин согласится отдать ей то, что осталось после лечения брата доброго молодого господина, то она, недостойная старуха, будет счастливее всех. Дин подозревал, что стоимость сбора в опечатанном мешочке многократно превышает обычный гонорар знахарки, но… Мамаша Си сберегла ему Сэма. О чём ещё говорить?
Зато у него останутся золотые пули.

- Твоё имущество, - важно сказал толстый Билл, протягивая Дину грюкнувший узелок. Свою рубашку Дин узнал даже в робком свете зари. – Только ножик я зажилил, не взыщи. С железом у нас туго. За сто сорок лет что проржавело, что поломалось. Новое неоткуда взять, перековываем всё подряд. Золота навалом, да нож из золота – это как из козлиной задницы флейта.
- Уильям Бассет! – страшным голосом рявкнула Бригида. – Чей-то язык стоит выстирать со щёлоком!
- Тётя Бри, - Билл выразительно встопорщил усы, - если ты будешь утверждать, что из козлиной задницы выйдет хорошая флейта, то…
- Без проблем, - отмахнулся Дин, прерывая перепалку.
И только уже в машине, которая послушно и немного виновато завелась после выталкивания её на пять шагов по дороге, Винчестер обнаружил, что хитрый помощник шерифа дополнительно разжился не менее дефицитным в Гринготт Виллидж свинцом. Бассет заменил пули в револьвере Дина на золотые. Проделано это было на диво чисто и аккуратно.
- Вот сукин толстый сын, - не без восхищения покачал головой охотник и дал по газам.

***

- И что, - Сэм даже не пытался скрыть насмешку, - вот такая вот была земля обетованная? И ты хочешь сказать, что ни один из твоих первородных хиппи не сказал по пьяни «вонючий мексикашка» или «черномазый», и не получил нож в брюхо? Это сто сорок-то лет назад? Или чтобы католики не пошли драть волоса квакерам? Скажешь тоже.
- Говорю, как было, - Дин начинал злиться. – Были и потерянные души, но мало.
- Ты на солнце перегрелся, пока в Сан-Герреро мотался, - предположил младший, ёрзая на подушках. Подушки в здешнем мотеле отличались редкостной комковатостью.
- Я не был в Сан-Герреро. Я был в Гринготте.
- Докажи.
- Лекарство, которое вернуло тебя с того света, оттуда. Были печати на мешке…
- И где они?
- Оставил мамаше Си за труды.
- Проехали. Дальше.
Дин уже злился всерьёз.
- Есть доверенность. На пергаменте, - голос уже дрожит, а в глазах – нехорошие болотные огоньки, но в Сэма словно бес противоречия вселился.
- Купил в лавке сувениров.
- Зачем?
- Чтобы меня разыграть, например. Это же весело.
- Золотые пули. Тоже купил? – Дин сорвался на крик. – Не дороговато ли для розыгрыша?
И раньше, чем Сэм сказал хоть слово, он втиснул в ладонь брата маленький, масляно блеснувший предмет.
Слово (довольно ехидное) встало поперёк горла. Огонь разгорался в ладони, огонь разошёлся по жилам и добрался до сердца, которое всегда знало больше, чем знал Сэм.
Карусель образов, объёмных, живых и почти осязаемых, завертелась перед ним.
… задранные кверху руки горят огнём, а у левого глаза болтается ухо шутовского колпака. С уха капает, и всё не так плохо, потому что руки живых и умерших, не сдавшихся городу людей не дадут упасть на горячие доски помоста. Смех летит к выцветшим от жары небесам…
… последняя стопка кукурузного самогона, и золотая пуля подтвердит выбор шерифа Брэйди. Закон обязывал до полуночи написать рапорт о том, что мальчишка Джоунзов забрасывал за черту города берестяных птичек с предупреждениями для случайных путников, чтобы те обходили Грингот десятой дорогой. Хороший он парень, Джоунз-младший, хоть и дурак. Нельзя, чтобы за ним пришли ночью. Выбор очевиден. Толстый Билл справится, из него выйдет отличный шериф. А то, что самоубийцы попадают в ад, Брейди не пугает. Чем можно напугать гринготтца? Шериф смеётся. Без пяти минут полночь, и золотая пуля…
… Толпа угрюмо молчит, а девчонка в изгвазданном ситцевом платьице рыдает в голос, сидя в пыли. До помоста с позорным столбом – двадцать шагов, но толпа молчит, не двигаясь с места. Девчонке не больше десяти лет, она тощая и слабая, явно переболела недавно чем-то серьёзным. Каким нечистым ветром занесло её сюда? Испытание могильщиков убьёт её наверняка, если даже она доживёт до вечера. Высокий человек в пасторском воротничке кивает. Человек со звездой шерифа на потёртом сюртуке повторяет его движение. Мужчина в тёмном, на чьей груди тускло поблёскивает золотой череп, берёт чужачку на руки и несёт прочь, к черте города. Кто-то суёт в руки перепуганной малявке узелок с хлебом.
Падре опускается на колени, и начинает молитву за упокой тех, кому завтра не суждено проснуться. Лица людей светлеют, хотя неизвестно, кто из них окажется каждым десятым в списках Департамента. Они сделали правильно, и им есть, чему радоваться. Смех…

- Сэм? Сэм, ты меня слышишь?!
Подбородок ударился о грудь так, что лязгнули зубы.
- С… слы-шу… Не тряси…
Сэм с усилием выпрямил спину.
- Всё в порядке, Дин. Это просто закон Гринготта.
- Что?! – Дин не поверил своим ушам. – Это тебя от пули так?
Кулак разжался, и патрон покатился по одеялу.
- Я уже видел это, когда умирал, в бреду. Видел тебя, привязанного к столбу, видел других, - пояснил Сэм. – Только забыл. Проклятие Гринготта – люди не желают верить в то, что он существует. Отрицают всеми силами. Могучая хрень, доложу тебе. Но материальный предмет оттуда, по-видимому, развеивает морок.
Дин выдохнул и осел прямо на пол у кровати.
- Но ты меня напугал, чувак, до усрачки, - признался он. – Эти твои видения…
Сэм улёгся на спину, заложил руки за голову. Он быстро перебирал варианты.
- Наверное, надо ехать в Таксон, - сказал он задумчиво. – Там должны быть инет и библиотека. И, блин, не такие горбатые подушки.

***

В Таксоне они не задержались.
- Куда?! – вытаращил глаза Дин. Он интенсивно чесал стремительно облезающие плечи.
- Ты прекрасно расслышал, - терпеливо произнёс Сэм, покачиваясь на стуле. – Нам надо в Коннектикут.
- Близкий свет! Чего здесь нету такого, что есть там?
- Дадлитаун. Проклятый город. Там должен быть филиал соответствующего Департамента. Иначе куда мы подадим прошение? Забьём в сливную трубу здешнего муниципалитета?
Дин выразил предположение, что все бюрократы в мире ведут свой род от сатаны, и как-нибудь передадут драную бумажку по инстанции куда надо. Ему не хотелось переться через всю страну, а, главное, не хотелось переть ещё слабого после ранения брата. Но брат сурово пресёк инсинуации. Вот засунут, сказал он грозно, твоё входящее в папку с исходящими, ещё сто сорок лет не найдут. Дин покряхтел, почесал в затылке и поплёлся заправлять Импалу.

[Sarasti]

Развалины Дадлитауна не выглядели зловеще. Просто камни, просто лес, просто ночь. Лягушки заливаются каноном.
- Давай, адвокат, что ли… - негромко сказал Дин, которому было здорово не по себе.
Его не обманывало кажущееся благолепие коннектикутской природы. Верхним охотничьим чутьём он улавливал разлитое в здешнем прозрачном воздухе зло. Да, они приехали по адресу.
Сэм гулко сглотнул, вытер о джинсы взмокшие ладони. Вытащил из кармана пергаментный свиток.
- От имени проклятого города Гринготта, штат Нью-Мексико, имею прошение в Департамент Проклятых Городов, - звонко выкрикнул он в равнодушную ночь.
Время со скрежетом стало на тормозные колодки. Лес раздвинулся, и громада Департамента встала перед ними. Дверь в два человеческих роста распахнулась бесшумно. Лучше бы заскрипела.
- Я с тобой, - Дин не спрашивал, он ставил брата перед фактом.
- Хорошо, только, ради Бога, не раскрывай рот. Мы договаривались.
- Да помню я, помню… Только колом осиновым бы лучше…

Приёмная как приёмная, только большая очень. Длиннющая стойка серого гранита с окошечками. Табличка «Регистратура».
- Ознакомьтесь с правилами оформления заявления о подаче прошения.
Голос бестелесный и пыльный, зашелестел миллиардами бумаг со всех сторон. И на стойке регистратуры перед Сэмом выросла груда сшитых папок высотой со взрослого сенбернара.
- Заполните анкеты согласно правил…
Груда разноформатных линованных листов красиво спланировала на папки.
- И ждём вас в приёмный день четверг с двадцати трёх часов сорока пяти минут до двадцати трёх часов сорока восьми минут.
Департамент развеялся сигаретным дымом, и только гора бумаг на земле перед растерянными Винчестерами свидетельствовала о том, что он им не приснился с похмелья.

***

- Второй галлон кофе или третий?
- Дин, не занудствуй. Я должен разобраться в этом чёртовом делопроизводстве, иначе мы застрянем в Дадлитауне навсегда.
- А серебро возьмёт, как думаешь?
- Не возьмёт.
- А если ма-а-аленький потоп из святой воды?
- Дин, это чисто процессуальный вопрос. Тебя не затруднит сварить ещё кофейку?

Ватман во всю стену. Переплетение красных, синих и зелёных стрелок.
- Сэм, ты сейчас выглядишь так же, как я застал тебя по приезде из Гринготта. То есть, как покойник. Вали спать.
В пёстрых, чуть раскосых глазах – одержимость. Морщина между бровей.
- Конечно, Дин. Вот тут надо решить, как лучше: по линии последовательных апелляций или прошения одновременно в четыре подотдела? Как тебе кажется?
- Мне кажется, что я сейчас пойду и напьюсь.
- О*кэй. Только пей здесь, не шляйся по барам вблизи проклятого города.
- Пить в номере – признак алкоголизма. Займусь деткой. Я ей давно обещал профилактику и ТО. Тебе я могу помочь?
- Вряд ли. Это вопрос…
- … чисто процессуальный, я понял. А если ты не будешь спать, когда я вернусь – вырублю хлороформом.

На ватмане уже начёркано так, что все линии слились в неопрятное бурое пятно. Листы с аккуратными столбиками выписок разложены по облезлому ковру.
- Глухо, глухо, везде глухо… - бормотание Сэма уже напоминает безумие. Короткий сон не принёс облегчения. Во сне он видел только инструкции, циркуляры и докладные записки.
- Бросай это всё к чертям, - Дин попытался спрятать тревогу за напускной беспечностью. – Возьмём завтра огнемёт, и без всяких анкет…
- Анкеты я уже заполнил, это без проблем, - отмахнулся младший, поднимая от очередной подшивки воспалённые глаза. – Тут в другом. Понимаешь, это действительно тупик. Любой путь закольцован, они могут пинать наше прошение годами по кругу. Да что годами, столетиями! Это…
Дин схватил с тумбочки непотребно толстую папку.
- Хоть слово про чисто процессуальный вопрос, и я тресну тебя… э-э-э… «Сборником уложений об исполнении на местах». Ей-ей тресну, не посмотрю на чей-то хилый вид…
Сэм подпрыгнул от возбуждения.
- Ой, какой ты молодец! Я этот сборник уже час ищу! Давай его сюда!
- Псих ненормальный…

Минутная стрелка мучительно медленно ползла по циферблату, будто приклеиваясь к каждому делению. Дин чувствовал себя преотвратно, как всегда в случаях, когда оказывался бессилен что-либо изменить.
- Может, всё-таки мне лучше пойти с тобой? – нахмурился он.
- А кто будет меня вытаскивать, случись что? Нет, Дин. Тут или пан, или пропал. Действуем, как договорились.
Дин с сомнением покачал головой, хлопнул брата по плечу, хотел что-то добавить, но тут сконденсировался Департамент. Поэтому он сказал только:
- Давай, законник. Покажи им, чему в Стэнфорде учат.
Сэм кивнул коротко, почти по-военному, и, с полудюжиной папок наперевес, устремился в нутро призрачного здания.

***

Окошечко регистратуры втянуло бумаги с пылесосным звуком. Сэм замер в напряжённом ожидании.
- Всё верно, - зашелестело вокруг, как показалось Винчестеру, слегка разочарованно. Он выдохнул. – Вам на второй этаж, комната двадцать три, зелёная дверь.
К чему-то подобному Сэм и приготовился. Его посылали на исходную позицию первого из очерченных им кругов бумажного ада.
- Нет, - возразил он Голосу. – Согласно параграфу шестнадцатому циркуляра 17/35, как представитель города, чьему проклятию больше ста лет, я желаю обратиться непосредственно к главе Департамента.
Повисла пауза, сменившаяся интенсивным шуршанием. Видно, за стойкой искали шестнадцатый параграф. Сэм сохранял олимпийское спокойствие, по крайней мере, внешне. Ну же, скорее, буквоеды фиговы… напишут, а потом сами не знают – чего.
- Нда, действительно, - теперь разочарование в Голосе явное.
- И день сегодня приёмный, согласно регламенту, утверждённому протоколом номер сорок семь от июня 1642 года, - добавил Винчестер на всякий случай. А мало ли, вдруг и это забыли.
На этот раз пауза была куда дольше.
- Четвёртый этаж, пятидесятый кабинет, - скрипнуло наконец-то из-за спины.
Сэм резко обернулся, но там, конечно, никого не было.
- Спасибо, - вежливо сказал он, и нарочито неторопливым шагом направился к лестнице жёлтого мрамора. На «пожалуйста» он не рассчитывал.

- Открыто, заходите!
Негромкий, довольно приятный голос. Действительно мог бы принадлежать какому-нибудь чиновнику по делам несовершеннолетних. Или по делам социальной защиты ёжиков от варварского обращения.
Сэм нерешительно протиснулся в скромный кабинет главы Департамента Проклятых Городов. Сам глава встал ему навстречу. Некоторое время они молча рассматривали друг друга.
- Да проходите, не стойте в дверях, присаживайтесь же, - засуетился хозяин кабинета.
Невысокий, худенький, с трогательным мягким ёжиком светлых волос на аккуратной голове, он ничуть не походил на большого начальника. Подслеповатые светло-голубые глаза за бифокальными линзами очков придавали ему чертовски беззащитный вид. Лёгкие серые брюки и чёрная рубашка-поло с отложным воротничком. Сэм почувствовал себя громилой, тупым и потным.
- Вы из Гринготта? Как они там?
Сэму стоило огромного усилия не поддаться невероятному обаянию главы Департамента. Это умный, хитрый и могущественный враг, твердил он про себя. Однако глаза и уши отказывались верить доводам рассудка. Этот интеллигентный хлюпик, да он и…
- Плохо, - выпалил Сэм, тряхнув головой. – Я уполномочен подать прошение об отмене…
И припечатал к столу исписанный пергамент.
- Да полно, - расстроился глава, - что ж так резко-то. Будто на самолёт опаздываем.
Поправил очки и вчитался в прошение.
- Зрение посадил – ужас какой-то, - совсем по-человечески пожаловался он, водя носом по строчкам. – Но тут и так всё ясно. Что ж не сидится им на тёплом месте-то, а? Вот она, неблагодарность людская: оберегаешь их, как родных детей, чтобы ветерок не потревожил, а они кляузы пишут.
- Это не кляуза, - наконец-то сумел вставить Сэм. Чувствовал он себя преглупо. – Это прошение…
Но хлюпика не так-то легко было сбить с толку.
- Ну, раз просятся на волю, значит, под крылом Департамента им плохо. Жалуются. Ну и леший с ними. Вот через недельку соберём совет, и, если будет кворум, начнём проговаривать ваш вопросец.
- Вы имеете право принимать такие решения единолично, - Винчестер из последних сил сопротивлялся желанию кивать, соглашаться, и зайти через недельку. Только память о молчащей толпе и о смеющемся у столба Дине помогала удержаться.
- Имею, - охотно согласился глава, кокетливо вытягивая губы дудочкой. – Вы прекрасно подготовились к разговору, с вами приятно иметь дело. Но если можно посоветоваться с опытными товарищами, зачем брать на себя такую ответственность?
- У меня есть убедительный аргумент, - доверительно сообщил Сэм, приятнейшим образом улыбаясь. Кажется, он уже отчасти адаптировался.
Холодный чёрный глаз револьверного дула уставился в лоб главе Департамента.

[Sarasti]

Как Сэм очутился на полу, придавленный невидимым прессом к чистому дубовому паркету, он так и не понял.
- Зачем же вы так, а? – даже начищенные туфли представительского класса перед его носом выражали искреннее огорчение. – Это же грубейшее нарушение правил, вы же не могли не знать, что угроза оружием любому сотруднику Департамента карается смертью, вы же знакомы с документацией.
Туфли прошлись туда-сюда, и Сэм проводил их глазами. Рёбра трещали под страшным давлением, и дышать становилось всё проблематичнее.
- И теперь, - продолжал раздосадованный туфлевладелец, - я буду иметь крупные разборки со смежным ведомством. Вы ведь очень непростой молодой человек, Сэмюэль Винчестер, и смежное ведомство имеет на вас капитальные планы. А я не могу не следовать правилам, ибо кто же будет их соблюдать, если я буду ими манкировать?
Сэм плохо слушал досадные речи. Ему надо было встать, и больше он ни о чём не думал.
- … А вы хоть представляете, сколько это докладных и объяснительных?! Коллега Азазель на этом суккуба съел и мантикорой закусил! Да тут счёт на тонны!
Надо подогнуть руку под себя. Упереться коленом. Трещат шейные позвонки. Надо встать, иначе всё зря. Дин зря горел на июньском солнце и умирал от целительного яда. Сто сорок лет напрасного ожидания для людей, которые не стали демонами в аду. Он сам, Сэм Винчестер, напрасно выжил, если не сможет сейчас встать. Что он до сих пор болтает, этот гад очкастый?..
- … Да вообще, зачем такой многообещающий молодой человек ввязался в такое безобразное дело? Кто они вам – сваты, кумовья? Ради чего?
Отличный вопрос. То, что надо.
- Они. Сберегли. Моего. Брата. Живым.
Каждое слово – оторванное от души по живому, с мясом – сопровождалось рывком тела вверх. Упор. Колено. Рывок. Спину прямо. Второе колено. Шею выпрямить. Поднять руку с револьвером.
Удивлённые подслеповатые глаза прямо перед ним. Это просто отлично, лучше не бывает.
- Никакого нарушения, ваше бесчестье, - Сэм заговорил гладко, только слегка гундося: из носа бодро потекла кровь, но это почти не мешало. – Всё законно. В барабане данного револьвера пребывают предметы, являющиеся доказательством однозначного волеизъявления четырёхсот сорока пяти живых и двух тысяч шестидесяти умерших жителей проклятого города, известного как Гринготт Виллидж. Согласно пункту шестому приказа по Департаменту Проклятых Городов за номером двести пятьдесят, указанные доказательства не обязательно должны быть представлены в письменной форме.
Откуда взялась статистика, Винчестер понятия не имел, но был уверен, что всё правильно. Глава Департамента даже слегка приоткрыл рот во время этого блистательного административно-казённого пассажа.
- Изумительный казус, - сказал он, потирая хрупкие ладошки без мозолей, когда Винчестер замолчал. – Просто восхитительный… оставляйте свои артефакты. Подтверждение их подлинности даст экспертиза.
- Подписывайте прошение, ваше бесчестие, - сверху больше не давило, но перегруженное сердце срывалось в синкопы, - иначе я проведу экспертизу прямо на месте. И проклятое в шести поколениях гринготтское золото очень убедительно расколет вашу голову, как сырую тыкву.
Ещё несколько секунд чиновник изучал Сэма Винчестера, как некое занятное насекомое. Сэм не дрогнул. И не таких видали… исследователей. Исследователь пожал плечами, подошёл к столу и небрежным росчерком завизировал прошение, проставил число и номер входящего.
- Печать не забудьте, - напомнил Винчестер. Во рту разом пересохло.
- В канцелярии.
- Вашу личную. Этого хватит, согласно постановлению…
- Бюрократ! – взвизгнул наконец-то выведенный из себя очкастый гад. – Из-за таких бюрократов работать совершенно невозможно!
Вот оно, счастье, подумал Сэм, стараясь не терять самообладания. На чужом поле – чистая победа.
Печать впилась в пергамент с такой силой, что только брызги штемпельных чернил полетели. Гринготт был свободен с этой секунды.
- Вы ещё… - процедил бледный, с красными пятнами на переносице, глава Департамента, но закончить угрозу не успел: золотая пуля проделала аккуратную дырку в его лбу, чуть выше перемычки очков.

- Ходу, ходу! – заорал Сэм, вваливаясь на пассажирское сидение «шеви».
Импала заржала, повинуясь шенкелям, и галопом понеслась к западной границе Коннектикута.
- Что? – выкрикнул Дин, закладывая вираж на тёмной неровной дороге. Мог и не спрашивать, всё и так чётко читалось на сияющей физиономии брата с улыбкой до ушей в орнаменте размазанных кровавых соплей. Но Дин жаждал подробностей.
- Как по маслу! – мелкий сунул ему под нос знакомый до судорог пергамент.
- А не отменят?
- Могут. Но для выборов нового главы Департамента по полной процедуре понадобится не меньше двух месяцев. Этого времени нашим приятелям из Нью-Мексико с лихвой хватит для того, чтобы убраться из тех мест. А там нехай отменяют.
Дин со всей дури утопил клаксон в рулевое колесо и завопил что-то неразборчивое на фоне рёва гудка, но явно восторженное. Он ухитрился пихнуть брата кулаком в бок, а тот не остался в долгу и хлопнул агрессора свёрнутым документом по голове. Импалу чуть не занесло, и потасовку пришлось прекратить к большому сожалению дерущихся сторон.
- А знаешь, - сказал Сэм, немного остыв, - это был единственный случай, когда ты сказал что-то толковое в плане делопроизводства. С пистолетом гораздо эффективнее, чем только с добрым словом.

ЭПИЛОГ

Опустевший город состарился ровно на сто сорок лет. Суховей гонял по пустым улицам песок и какую-то ветошь. Дома стремительно сдавались напору времени, разваливаясь почти на глазах.
На центральной площади братья обнаружили домотканого полотна женский фартук, подвешенный за тесёмки к рассохшемуся блоку позорного столба. В кармане фартука они нашли золотой медальон в форме скалящегося черепа и записку. В записке было всего четыре слова:
Спасибо, Дин. Спасибо, Сэм.

Оставшиеся золотые пули Винчестеры прогуляли в Вегасе за три дня, а вот медальон долго хранился в багажнике Импалы, пока не затерялся где-то на бесконечных их, опасных и далеко не всегда прямых дорогах.

ФСЁ.

[donabea]

Ура! Ура! Ура! Дождались!
сейчас почитаем

[_CoffeeCat_]

шикарно!

[_серый_волк_]

Автор, вы великолепны!
Это и правда чистая победа Сэма *как он их уел! А? Знай наших! *

Спасибо за спасённый город, за души тех, кого он держал. Спасибо за то, что показываете как всё же можно оставаться людьми. Это помогает.

[Астери Нариэ]

Замечательная история, спасибо за неё!
Дин и Сэм такие настоящие))

[Ola-l]

Отличная история )))

[donabea]

Огромное спасибо. Потрясающе. Очень понравилось

[Araphel]

Спасибо!

[_Лейка_]

Автор, вы прекрасны) Где подписать петицию о включении вас в состав сценарной группы на 9-ый сезон? Мне оч-чень надо
Спасибо за чудесную историю, за новую "серию", которая - экранизируй её авторы СПНа - определенно стала бы одной из моих любимых
С позволения, тащу вашу историю в загашник к себе: читать и перечитывать.

[kitiaras]

Дорогой автор!
Вы прекрасны)
Такой изумительный кейс получился! С таким тонким юмором, переходящим в легкий сарказм)) Как вы прошлись по бюрократам! Наверняка достали по жизни
Ваш слог изумителен, настолько богатый языкХочется читать и перечитывать.
Отдельное спасибо за ТАКИХ Винчестеров. Правильных
И за отдельные безумно трогательные моменты. И за то, как Дина оставили в живых - так это было показано...
Спасибо за полученное удовольствие и вдохновения вам на будущие свершения. Вы же не оставите нас без них?

[-Nixie-]

Спасибо! Интересная история получилась)))

[fairy]

Милый автор, нет таких слов, чтобы в полной мере выразить мою признательность за эту историю. Поэтому просто

[alfur]

Необыкновенно прекрасное исполнение! Спасибо, Автор, за такого живого Дина и адвоката Сэма, который всех уел
И еще раз браво, Автор А исполнение в загашник - перечитывать)))

[boeser_Kobold]

Замечательная история, интересная легенда про проклятый город и братья такие настоящие Винчестеры получились, спасибо большое!

[Sarasti]

Ох, как же здорово! Я напрасно боялась, что большинство махнёт рукой, не дождавшись окончания. Фик-то "на любителя". Тем более я счастлива, что любители всё-таки нашлись))), ведь, само собой разумеется, никому своего мнения не навязываю.

Спасибо!!!

donabea, _CoffeeCat_, _серый_волк_, Ola-l, Araphel, _Лейка_, kitiaras, -Nixie-, fairy, El.r, boeser_Kobold, Астери Нариэ,

_Лейка_,

Где подписать петицию о включении вас в состав сценарной группы на 9-ый сезон?

- слышать от вас такой комплимент - круто))) хотя вряд ли всем понравится такая идея))

тащу вашу историю в загашник

-почту за честь.

kitiaras,

Наверняка достали по жизни

- есть такое дело))) и пистолета часто не хватало))
fairy,

El.r,

исполнение в загашник

- с дорогой душой))

[Танто]

Спасибо

[Sarasti]

Дорогой Автор, нет слов Великолепный фик! Адвокат Сэм вынес мозг напрочь Очень понравился город и его жители

Они не подчинят свои души демонским правилам, найдут лазейки в законе и останутся собой, то есть честными людьми.

. Как уже неоднократно сказано - невероятно атмосферное произведение
Огромное спасибо
счастливый заказчик

[chiffa07]

уважаемый, дорогой автор, вы написали изумительную историю и написали ее так, что комок в горле, и смех со слезами, и восхищение героями и жителями Гринготта, и славные аллюзии
и Дин и Сэм идеально характерные, именно такие, какими они задумывались и родились
мАстерски написано
спасибо вам огромное

Лица людей светлеют, хотя неизвестно, кто из них окажется каждым десятым в списках Департамента. Они сделали правильно, и им есть, чему радоваться.

вот честно, до слез

[Aman-te]

Слов нет, как это здорово.

Пожалуй, могу внятно сказать, что это настолько запоминающаяся история, как пить дать, она у меня к канону примешается в голове.
Спасибо!

[Sarasti]

Танто, Джен-гость, chiffa07, Darya_G, Благодарю за такие слова. Они позволяют поверить, что старалась не зря)))

Джен-гость, счастье заказчика делает жизнь исполнителя небесполезной)))

Город занял много места, но без него кейс был бы пуст)
Честно говоря, степень канонности героев оценить не в состоянии. Я их просто люблю.
И очень радуюсь, если это заметно)))