– Не смотри на меня пристально, я и так знаю, что ужасно выгляжу. Сэм Винчестер поспешно отвёл глаза. Миссис Ван Хоул действительно выглядела скверно. Так, словно только что прошла курс химеотерапии. Даже косынку повязала, и реденькие прядки светлых волос бессильно свешивались из-под неё, как хвостики дохлых мышей.
Бобби Сингер позвонил, как только они вышли из проклятой больницы. Он так виртуозно подгадал, что звонок слился со звуком заводящегося мотора Импалы. Даже не сразу услышали. – Что? – сумрачно спросил Дин у потёртой трубки. – Белт, Монтана. Кристин Ван Хоул, телефон сейчас сброшу смской. Сингер знал, что сегодня Дин и Сэм хоронят отца. Этот звонок стоило, пожалуй, расценивать как своеобразное проявление заботы. – Окэй, Бобби. – Дин понял правильно. – К рассвету выедем. Спасибо, что не на Аляску загоняешь. – Поаккуратнее там с девочкой, – буркнул Сингер. – Это племяшка Стэнли Пауэрса, мы с ним охотились в восемьдесят восьмом на горгулий в Нью-Джерси. Отличный был мужик. Был. Отличный мужик – был. Для охотника «был» – нормальный риск. Ничего такого. Губы Дина изогнулись, но он сильно прикусил нижнюю и через секунду смог ответить обычным голосом: – Учтём, Бобби. Не намекнёшь, в чём проблема? – Какой-то энергет, точнее сказать не могу. Может, демон или штрига. На месте посмотрите, а я завтра пороюсь в кой-каких бумажках. Сдаётся, Кристи мне не всё рассказала. Дин механически заверил, что из Кристи они деликатнейшим образом извлекут все детали. Завтра Бобби нырнёт в залежи огромной своей библиотеки. Возможно то, что он накопает, спасёт им жизнь, как уже случалось. Завтра. Сегодня Бобби будет пить за упокой души своего друга Джона Винчестера. Назло всем чертям, зная, что покоя Джону не будет всю бесконечную вечность. Бобби отключит все телефоны и напьётся до черноты сознания. Но об этом не надо вслух. – Ну ладно, Дин. Дадите знать, как доберётесь в эту глушь. – Окэй. Машина выехала на шоссе, и Дин прибавил скорости.
Обещанная «девочка» выглядела старой развалиной, хотя вряд ли ей было больше сорока. Кристин вдовствовала: в позапрошлом году муж погиб на лесозаготовках, придавило бревном. Из Белта она так и не уехала, хотя за пятнадцать минут беседы с Сэмом трижды повторила, как скучает по Чикаго. Вспоминала дядю Стэна, его приятелей, и Сингера тоже помянула добрым словом. Дескать, двадцать лет не виделись, а он её не забыл, сразу отозвался. Шаркающей старушечьей походкой Кристин раз за разом брела на кухню за чайником, чашками, каким-то печеньем… В общем, делала всё, чтобы не переходить к сути вопроса. Сэм сидел, как на иголках. Он не хотел чаю, не хотел праздника ностальгии, да и история неудачливого мистера Ван Хоула оставила его равнодушным. Он понимал, что Сингер прав. Кристин не сказала ему по телефону очень многого, поскольку это наверняка нечто такое, что по телефону совсем невозможно, а в личной беседе чрезвычайно трудно произнести. И единственный способ добиться её откровенности – терпение. Обычно Сэм не жаловался на его, терпения, недостаток. По сравнению со взрывными родственниками он всегда был образцом здорового пофигизма, но сейчас ему большого труда стоило фокусировать внимание на том, что говорит Кристин. Дин отказался идти с ним. Сказал, что будет чавкать жвачкой и нарушит всю деликатность доверительного допроса. А лучше побродит он по окрестностям с датчиком ЭМП, послушает сплетни по барам и вообще. Всё польза. Он улыбался. «Оставь меня одного! – кричали глаза, в которых ещё плясало пламя погребального костра. – Мне надо побыть самому. Недолго. Надо». И Сэм сдался. Дин не дал ему одиночества, когда погибла Джесс. Ни часа. Именно поэтому он сдался сейчас. – Всё в порядке, Сэм? – Кристин смотрела с тревогой. – Д-да. Простите. Просто… Понимаете, у меня… у нас с братом отец умер… совсем недавно… Чуть не откусил себе язык. Ну что же это такое?! Профессионал, бля. Хоть сквозь землю проваливайся. Сейчас посыплются, как из рога изобилия, соболезнования, ахи, дурацкие вопросы и прочее, что положено в таких случаях. Но Кристин его удивила. Она оставила в покое заварочный чайник, даже крышечку не пристроила на место. Села рядом с Сэмом на старый, но крепкий ещё диван, и начала рассказывать подряд.
Впервые он пришёл примерно две недели назад. Да, самой не верится. Вот фотография, месяц назад делали, на городском празднике. Ага. Впечатляет разница, правда, Сэм? Доктор из окружной сказал, что я над ним издеваюсь. И на фото вообще не я, или я, но хотя бы год назад. Меня просвечивали со всех сторон, но никаких опухолей или патологий не нашли. Хотели, чтобы я осталась на обследование дня на три, но я не согласилась. Зато позвонила Бобби. Видишь ли, я думала, что он мне снится. Ну, знаешь, когда два года без мужа, то всякие такие сны, бывает, приходят. Сублимация, кажется. Ну и он, думала, из этих. Из сублимированных. Даже когда обнаруживала в постели… разные предметы… которым там явно не место… Я находила способ убедить себя, что сама их туда принесла и забыла. Честной вдове не положено и такое бла-бла-бла. Джакоб был человеком строгих правил, все эти штучки не одобрял, вот моё подсознание и вытворяет теперь чёрт знает что. Но, лёжа под колпаком сканера МРТ, вдруг поняла, что он настоящий. Я не больна. Он приходит по-настоящему, с ним невероятно хорошо, но платить за удовольствие приходится жизнью. И вся медицина в мире ничего не сделает. Там же я вспомнила дядюшку с его страшными сказками. Теперь я знала, что это совсем не сказки. Когда вернулась домой, перекопала всё на чердаке, нашла записную книжку дяди Стэна и стала звонить подряд по алфавиту. На букву «А» никто не отозвался, вместо некоего Брэдли трубку взял Юджин и сказал, что знать ничего не знает. А Бобби ответил сразу. Вспомнил меня. И принял всерьёз то, что я говорю. Вот так, Сэм. Как выглядел? Как человек. Очень красивый юноша, как с обложки журнала. Я не шлюха, Сэм, даже если считаю, что сплю. Но он так смотрел, что совершенно невозможно отказать. Даже когда я стала понимать, что дело нечисто, всё равно не могла. Не опишу это чувство. Вроде как… таешь. И потом уже всё равно, что будет. Лишь бы здесь и сейчас – с ним. Я никогда не летала, даже на самолёте. Думаю, это было как полёт. Волшебный полёт.
Кристин замолчала. Чайник уже остыл. В тишине цокали большие настенные часы с циферблатом в виде кошачьей мордочки. Часы были новые, наверняка строгий Джакоб не одобрил бы такую легкомысленную ерундовину в своём доме. Часы равнодушно тикали, отмеряя время для своей хозяйки. И если Сэм будет и дальше сидеть, тупо пялясь перед собой, то совсем скоро этого озорного котика с усами-стрелками вынесут на гаражную распродажу. «Любой предмет из этой коробки за 10 баксов». А Кристин никогда не вернётся в Чикаго. Он встряхнулся: – Спасибо, миссис Ван Хоул. С этим материалом уже можно работать. Он ещё поспрашивал, не знает ли она других подобных случаев в округе, которые были, возможно, раньше, но она не знала. Действительно, кто же о таком будет распространяться. Особенно перед чужаками, к каковым, безусловно, в глазах жителей города Белта относилась Кристин. Спрячут все концы так, что и с собаками не найти. Нигде так не умеют прятать скелеты по шкафам, как в американской глубинке. – Это, скорее всего, какая-то разновидность инкуба. Это такой дух, который питается сексуальной энергией человека. По самым распространённым версиям, во всяком случае. Редкий гость в наших краях, но… – Но мне повезло, – невесело хохотнула Кристин. Звук был такой, словно несмазанной дверью скрипнули. – Как в национальную лотерею выиграть, да? Сэм мимо воли улыбнулся. Ему нравились жизнелюбивые клиенты с чувством юмора. За дверью призывно вякнул знакомый клаксон, и Сэм незаметно вздохнул с облегчением. Теперь хотя бы не надо думать, где искать Дина. – Мы обязательно найдём способ отвадить его от вас, Кристин, – сказал он, не развивая тему с лотереей. – На эту ночь насыпьте вокруг кровати замкнутую линию из соли. Да, вроде как колдовской круг. Соли не любят все духи, независимо от специализации, если можно так выразиться. – Да я и одеяло с подушкой просолю, – пообещала миссис Ван Хоул решительно. Исповедь пошла ей на пользу, она даже немного распрямилась и глаза заблестели. – Отлично. И на всякий случай крест носите, только освящённый нужен. – От Джозефа остался, святее некуда. Созвонимся к вечеру. Сэм откланялся, хозяйка пожелала проводить гостя до калитки. За низеньким, чисто символическим заборчиком переливалась лаком красавица Импала. Дин стоял рядом, картинно опираясь на дверцу, и щурился на неяркое северное солнце. Его веснушки отливали на свету медью, и их можно было сосчитать прямо с крыльца. – Знакомьтесь, Кристин, это Дин, мой старший брат и напарник. Кристин?! Она медленно сползала на землю, не сводя с Дина изумлённого взгляда. Сэм бросился к ней, подхватил у самой земли. – Это он, – прошептала несчастная женщина, вцепляясь Сэму в куртку. – Это мой инкуб… Он пришёл за мной днём… И потеряла сознание.
– Так ты точно уверен, что она в своём уме? – в сотый раз спросил Дин, меряя шагами мотельную комнатёнку. Волосы он к этому моменту переерошил так, что они встали дыбом. – Уверен, – в сотый же раз подтвердил младший. Он поочерёдно терзал ноутбук и отцовский дневник. – Кристин – весьма здравомыслящая особа, не склонная к пустым истерикам. – Так ты веришь, что я – говённый инкуб?! Сэм оторвался от изысканий. Помассировал веки. – Дин, не начинай по новому кругу. Я уже говорил и тебе, и Кристин, что стандарты журнальной красоты в какой-то мере обезличивают объект… – Саманта, подавись ты своими объектами, я хочу знать, меня она видела или нет? – Да откуда же я знаю?! Не проводить же эксперименты в стиле Моники Левински. – Да какие, на хрен, эксперименты?! В то время как ей являлся инкуб, я валялся в коме за туеву хучу миль! – А кстати, – Сэм потыкал в экран ноута, – в нескольких источниках сказано, что инкубы могут захватывать бессознательные, а то и вовсе неживые человеческие тела для своих блудливых целей. Вообще-то он собирался просто поддеть разошедшегося старшего. Но Дин застыл посреди комнаты, хватая ртом воздух, словно задыхался. Словно задумал выскочить из собственной шкуры, чтобы как следует осмотреть на предмет следов чужого пользования. – Эй, – встревожился Сэм и осторожно тряхнул брата за рукав. – Отомри. В больнице ты всегда был под присмотром, отсутствие бы заметили. Но было поздно. Дин, конечно, отмер, сказал шутничку пару ласковых, но сомнение поселилось в его душе прочно. А Сэм, сочтя инцидент исчерпанным, увлечённо продолжил свои выкладки: – Клиент нам попался исключительный во всех отношениях. Во-первых, инкубы исключительно редко выпивают свою жертву до донышка в такой короткий срок. Обычно этот процесс тянется годами и десятилетиями. Да и то редко приводит к смерти жертвы сам по себе. Чаще это происходит от какой-то болячки на фоне общего ослабления. Во-вторых… Я прошерстил папины записи, и пришёл к выводу, что ему вообще не встретилось ни одного истинного инкуба или суккуба. За инкуба один раз приняли штригу и ещё дважды – демона вульгарис. Ещё несколько – чисто человеческие заморочки, так, любовные шалости замужних дам. Их партнёры по папиному профилю не проходили, и он просто вычёркивал эти случаи из дневника, я еле разобрал. – Ты считаешь, что они настолько редки в наших широтах? – Я считаю, что на них не жалуются охотникам. Не средние же века. Свобода нравов. Мода, можно сказать. Дин наконец-то перестал бегать и оседлал стул. – А то, что эта тварь похожа на меня, ты в странности заносить не собираешься? – Пока – нет. За недоказанностью. Дин оскорблённо засопел, но как придраться – не придумал. – Поймаем эту скотину – я ей отдельно врежу, без надобности. За нарушение авторских прав. Работаем, Сэмми.
Можно быть грустным. Или злым. Или раздавленным. Или безумным. И каждый раз можно найти для себя оправдание. Но нельзя быть скучным. Потому что для тех, кто скучен, не существует никаких оправданий. (с) В.Мортенсен
Какое атмосферное начало! Погружение полное, как в омут - в эти детали, в мучительный диссонанс слов и чувств. Автор, это шикарно и заставляет биться головой о клавиатуру от того, что даже приблизиться к такому высшему пилотажу не дано. Ух. Как из проруби вынырнула. Дин, ах, какой Дин! Парой фраз, неуловимыми оттенками, вот этим вот - словами одно, глазами другое, - блин, это настоящий Дин, настоящее некуда. И... на самом интересном месте. Автор, так нельзя с читателем, я ж лопну от ожиданий. А особенно, если это была только зарисовка, и продолжения не будет. Это жестоко. Вот этого хочется побольше, побольше.
«Люди всю жизнь ищут спасения. Но осознают это лишь на пороге смерти»… "Слепота сердца страшнее слепоты глаз". Антуан де Сент-Экзюпери
А продолжение будет? Вы очень хорошо пишете, интересно, с юмором, эти фразы )), у вас такой настоящий Дин. И очень хочется знать как все будет дальше. Спасибо большое.
Ох, ааааавторррр... (С размаху села на жо...эээ...табуретку в полном смятении чувств) Вот это поворот - с "лежал в коме"! То есть, мог быть и он?! (И аккуратно улеглась в обморок) Ну он-то, кстати, мог бы... С нетерпением жду продолжения!
OldWich, спасибо, было очень приятно прямо с утра получить такой хороший отзыв!)) Продолжение обязательно будет, всё-таки это кейс, а не эссе)) Очень постараюсь написать поскорее!
Только сказки, благодарю! Дину обязательно надо отстоять свои права, поэтому...
Tanhay, обязательно будет. Спасибо. Надеюсь, разберёмся в этом запутанном деле))
*Asher*, в том и дело, что по-всякому могло быть, надо искать доказательства)) И да, таки мог!)) Спасибо Вам!
Ой, автор, какая прелесть. На фразе о "стандартах журнальной красоты" я засмеялась в голос. И сюжетный поворот у вас отличный - мне моя заявка очень нравится (скромно), но я совершенно не представляла, как можно ее сюжетно оформить. У вас все очень-очень интересно получается, тоже жду, что будет дальше.
Джен-гость, заказчик, спасибо за такой будоражащий все области подсознательного заказ!!! Очень рад, что исполнение пока нравится. Будем дальше думать)))
За то время, пока Сэм вёл задушевные беседы с Кристин, его брат успел облазить весь городок. Не сказать, чтобы чего полезного отыскал, зато мог работать гидом. – Жителей здесь душ шестьсот наберётся, если считать вместе с наиболее умными кошками, – весело трепался Дин, широко шагая по так называемой центральной улице. – Есть ещё контрактники, что работают на лесозаготовках, вроде покойного мистера Ван Хоула. Лет за пять они сколачивают какой-никакой капиталец и – бай-бай, Белт. Хотя есть повод задержаться: пиво здесь отличное, местный заводик – просто супер. Сейчас закатимся в бар, продегустируешь. Он казался совсем прежним. Азартным лихачом, который без сомнений выдрал младшего брата из иллюзии нормальной жизни. Идеалистом, готовым хоть десять раз на дню лезть в пекло, чтобы спасти незнакомого человека. Он казался тем Дином, который ходил по земле до смерти Джона Винчестера. Сэм догадывался, насколько этот тщательно проработанный образ отличен от действительности. Папа умер, чтобы Дин жил. И теперь Дин должен жить, чтобы папина жертва не была напрасной. Должен жить. «Ты должен быть счастливым, Сэм, ведь так хотела твоя мама», – сказал как-то Джон в редчайшем порыве сентиментальности. Тогда треклятое «должен» рухнуло на плечи ярмом, хотя Сэму было-то лет десять, что он мог понимать?! Только чувствовать мог, что каким-то боком всё-таки виноват в смерти мамы. Поэтому должен. Должен быть счастливым. Он честно пытался, вот как теперь Дин пытается просто жить дальше. Ведь даже в десять лет ясно, что некого трясти за грудки и требовать, чтобы это всё – непрошенное, ненужное, неподъёмное – забрали назад, лишь бы… Господа Бога за грудки не потрясёшь. Далековато он живёт, на самом высоком облачке. Дол-жен, дол-жен – хлопки подошв о плохо заасфальтированную дорогу захолустного городка. Сэм невольно усмехнулся, заметив, что они с братом опять неосознанно подстроились и идут в ногу. Дин ухмылку заметил и вопросительно приподнял бровь. Сэм отмахнулся: проехали, мол. – Что ты надеешься узнать в этом баре? – спросил он через минуту. – У меня две цели, – начал Дин солидно и обстоятельно. Так иногда разговаривал с сыновьями папа. – Первая – под пиво постараться выспросить у какого-нибудь местного пьянчужки, не случалось ли в округе раньше подозрительных смертей. Не жаловался ли кто, часом, что к его жене шастает какая-нибудь неуловимая сволочь. – Он тебе расскажет. Ох ты и наслушаешься за свои деньги, – вздохнул Сэм умудрённо. – Ну а что? В полицию нам идти не с чем, а дожидаться, пока в наличии появится труп миссис Ван Хоул, тоже неохота. Надо же с чего-то начинать, а, Сэмми? Да, начинать надо. Хотя путь к истине через кабаки кишит многими опасностями. Пожалуй, самая прогнозируемая из них – явление улыбчивого шерифа «просто поговорить». Заканчивались эти «простопоговоры» задушевным советом перестать вынюхивать всякую хрень и свалить с подведомственной шерифу территории куда подальше. Хоть на Марс. – А вторая цель? – Сэм расстегнул куртку до середины. Шли они быстро. – Вторая… – Дин нахмурился с подчёркнутой серьёзностью. – Я хочу проверить, пользовался ли инкуб моим бессознательным телом. – Ради бога, Дин! – застонал младший, но они уже пришли. Главное питейное заведение Белта можно было назвать приятным, не кривя душой. Уютный зал безо всяких там альковов и кабинетов, мягкий свет, негромкая музыка. Пахнет свежим пивом и старым лакированным деревом. Народу немного: день будний, до вечера далеко. Вторжение Винчестеров вызвало разве что вялый интерес. Молодые крепкие парни, ищущие подработок на лесозаготовках, особой редкостью здесь не были. Однако ситуация изменилась буквально через несколько секунд, когда в кармане у Дина взвыл дурным голосом регистратор ЭМП, который этот балбес (Дин, разумеется) забыл отключить. В задней комнате заведения истерически завизжала собака.
– Ты хоть рожи запомнил? – Дин безуспешно пытался привести в чувство регистратор. Аппаратик всхрапывал загнанной лошадью и показывал чёрт-те что. – А то я помню как-то через одного. – Я тоже частично. – Сэм протянул руку над плечом брата и постукал больного по фасаду. От этого стрелка регистратора завалилась к нулю, чтобы тотчас же подскочить в зенит. – Давай считать. Регистратор оставили в покое. Считали совместными усилиями. Набрали семь человек. Кряжистый мужик, к которому лучше всего подходит эпитет «добротный». Изящный фертик, выбритый так гладко, что щёки кажутся полированными. Высокий старик – копна седых волос, старомодный пиджак и светло-голубые глаза, увеличенные линзами больших очков. Бармен… ну типичный такой бармен, средних лет, из тех, чьё лицо меняется с пол-оборота для комфорта клиента. Молодая официанточка, в которой только и приметного, что молодая. Унылый жидкоусый дядька с повадками конторщика. И ещё какой-то шиш лесной, егерь, что ли? Он сидел спиной ко входу, и братья хорошо рассмотрели разве что форменную куртку. Да, спина широкая. Основательная такая спина, плавно переходящая в складчатый загривок. Но чтобы узнать, где такую форму выдают, понадобится интернет. – Черти бы подрали ту собаку, – ещё раз выругался Дин. – И тех грёбанных умников. Да, если бы не хозяйская любимица Бонни, можно было бы сказать, что это рингтон на телефоне такой специфический. Но буквально месяц назад в Белт заезжали чокнутые студенты на старом трейлере. Они, видите ли, делали научную работу и шатались по окрестностям с какими-то мудрёными приборами. Приборы пищали, и от их писка вся местная живность буквально взбесилась. «Я Бонни в округ возил, чтоб ты понимал! – орал бармен, багровея. – На одни успокоительные двести баксов ушло! Да у меня жена дешевле нервы лечит!» Напрасно Дин и Сэм доказывали, что трейлера у них нет, наукой они не интересуются, а интересуются только замечательным белтским пивом. Куда там. Бармен пригрозил, что позвонит копам, если ещё раз заметит Винчестеров возле своего кабака. – А нервы ему самому надо лечить. На двести баксов. – Дин начал снова заводиться, но младший воззвал к его сознательности посредством тычка в бок. – Всего семеро, – напомнил он. – Среди них тот, кого мы ищем. – А вдруг это не инкуб ЭМП взбаламутил? Мало ли нечисти… – Ну да. А вообще-то у них здесь слёт и обсуждение планов захвата мира. Дин, ну сам посуди. Вот инкуб, который сорвался с нарезки. В переводе на человеческое восприятие – ушёл в запой. Кристин – недопитая бутылка. Как ты думаешь, он оставит её в покое? Уйдёт далеко? Дин посопел, но в целом согласился. – Девчонку, думаю, можно не считать, – заявил он раздумчиво. – А того щёголя я бы потряс, что-то в нём такое неприятное есть. Но надо очень осторожно. Если инкуб почти выпил человека за две недели, то энергии в нём должно быть просто через край. Сэм неопределённо пожал плечами. Природа инкубов была ему ясна не полностью, но представить, что хоть какая-нибудь особа женского пола польстится на вислоусую унылую оболочку, тоже казалась ему маловероятной. Позвонила Кристин, и после её звонка братья на время разделились. Сэм пошёл прямым курсом к миссис Ван Хоул, потому что у той случился приступ паники, а в таком состоянии ничего серьёзного лучше даже не затевать. Дин всё-таки решил потратить два часа на просмотр местных газет в маленькой библиотечке, а потом – по ситуации.
Девчонку он узнал сразу. И очень удивился, что узнал: ну в самом же деле ничего в ней приметного не было. Негустые тёмно-русые волосы собраны в низкий хвостик, треугольное личико – без намёка на румянец. Подведенные зелёным, абсолютно не подходящим ей, цветом глаза. Фигура вроде и ничего, но одежда мешковатая, не разглядеть как следует. Тринадцать таких на дюжину. Но вот надо же, узнал. Удача! К дьяволу библиотеку. – Хей, привет! – Положить ей руку на плечо Дин не решился, но улыбнулся как можно приветливее. – Что, неужели у вас бары так рано закрываются? Девчонка замерла, потом медленно обернулась. Нерешительно улыбнулась в ответ. Она ещё и косила чуть-чуть. – Привет. Нет, просто моя смена кончилась. До одиннадцати Миранда работает. – Она вдруг хихикнула. – А здорово вы сегодня. Бонни противная, так и норовит цапнуть исподтишка. Балованная – страх. Я Аннабель. – Дин. Если расскажешь немного о правилах поведения в вашем городе, угощу тебя бургером. А то, знаешь ли, страшновато. Если за нетипичный рингтон из бара выставили, то за красные кроссовки и убить могут. Аннабель рассмеялась. Что-то в ней всё-таки было. Какое-то «ахтыжчёртпобери» на пределе восприятия. – Идём, я знаю забегаловку без собак.
***
Дин не пришёл ни к восьми, ни к десяти. Его телефон был выключен. Или разряжен, что тоже безрадостно. Перед Кристин Сэм старательно делал вид, что так и задумано с самого начала. Всё в порядке. Успокоить её до конца не удалось, и Сэм понял, что придётся сидеть до утра под часами-котиком. Возможно, это неплохой вариант, ничем не хуже их идеи с засадой, о которой не должна знать и хозяйка дома. Но без Дина все варианты плохие. Одиннадцать. Кристин в сотый раз проверила солевой периметр, в тысячный – поправила мужнин крестик на шее. В миллионный раз спросила Сэма, уверен ли он, что всё это подействует. Сэм ни в чём уверен не был, но кивал, как китайский болванчик. И улыбался, как коммивояжёр. Кристин сварила кофе. Очень хороший, жаль, Сэм не понял вкуса. В половине двенадцатого Кристин вдруг задрожала и вцепилась Сэму в руку. Он и сам почувствовал, что стало… нет, не холоднее. Как-то иначе стало. Мерзкое и вместе с тем завораживающее чувство, каждый раз накрывавшее Сэма Винчестера, когда мир сверхъестественного оказывался совсем рядом. Только коснись – целиком провалишься. И думалось иногда: а что, если?.. – Это он, – горячо зашептала Кристин, повисая на руке гирей. Сэм встряхнулся. Аккуратно отцепил от себя перепуганную женщину. Перехватил смоченное святой водой мачете для удара снизу вверх. Инкуб приближался. Сильный. Непонятный. Коверкающий реальность в угоду себе с той же лёгкостью, с какой малыш сминает лист бумаги. – Кристин? – позвал он из прихожей. – Я дома, Кристин. Словно хозяин дома вернулся с работы. Он устал, он соскучился. Миссис Ван Хоул тихо заскулила и сделал шаг к порогу. Сэм легонько тряхнул её за плечи. Она очнулась и мышкой юркнула на диванчик. Подобрала ноги. – Уходи, дух, – негромко ответил Сэм. – Этот дом закрыт для тебя. Эта женщина не хочет тебя. Жутковатый мелодичный смех. Дверь инкуб просто снял с петель и отшвырнул куда-то в сторону. Сэм жадно вгляделся в шевелящуюся мешанину света и тени. Сперва ему показалось, что в зыбких тенях – вовсе не человек, а так, сгусток мрака. Но миг – и на него насмешливо уставились из тени знакомые зелёные глаза. Свет на ресницах – совсем рыжие, аж горят искорками. Иной. Чуждый. Дин. – Женщина хочет, – заверил инкуб. – Ты это тоже знаешь, Сэмми. – Я Сэм. Убирайся, пока жив. – А почему ты решил, что я жив? – Он точно знал, куда бить. – Что он жив? Это не Дин. Не его тело. Дин просто… загулял с какой-то девчонкой. А это обычный морок. Уже ведь был тот урод из канализации, Сэма так просто не провести. Это морок, а Дин живой. – Потому что я убью тебя. – Пробуй, Сэмми. Пробуй всё. Солевой дорожки инкуб не заметил. Просто перешагнул. Кристин хрипло вскрикнула, но Сэм не обернулся. Он ударил, как и собирался, снизу вверх, вспарывая воздух освящённым лезвием. Инкуб дымом обтёк сталь и остался невредим. А Сэм чуть не застонал от облегчения: это точно не Дин. Вдруг стало просто. Он опустил мачете. – Да что там пробовать. Просто вали отсюда, альфонсишка. У тебя даже этого самого нету, че… Инкуб надвинулся грозовой тучей. Лица не разобрать. Звякнуло выпавшее из руки мачете. Провал, ослепительная вспышка, чернота… Объятия тёплых, бесконечно любимых рук… – Джесс!.. Опять провал.
– Сэм! Сэм, ну очнись же! Он ушёл, Сэм! Ты прогнал его, прогнал! Сэм протолкнул воздух в лёгкие, с трудом сел при помощи слабых рук Кристин Ван Хоул. Провёл рукой по лицу. Ладонь ещё пахла любимым шампунем Джессики. Инкуб действительно исчез. Дин так и не пришёл до рассвета.
Можно быть грустным. Или злым. Или раздавленным. Или безумным. И каждый раз можно найти для себя оправдание. Но нельзя быть скучным. Потому что для тех, кто скучен, не существует никаких оправданий. (с) В.Мортенсен
Ох... нечисто в этом городишке. Боюсь, Дин с утра не вспомнит, как попал туда, где очнётся. Да и Сэм. Прогнал Джессику? Вряд ли. Скорее, инкуб отхлебнул от новой бутылки. А то и двух. Автор, спасибо за продолжение! Должен жить, должен быть счастлив - это было круто.
Тогда треклятое «должен» рухнуло на плечи ярмом, хотя Сэму было-то лет десять, что он мог понимать?! Только чувствовать мог, что каким-то боком всё-таки виноват в смерти мамы. Поэтому должен. Должен быть счастливым. Дааа, это ярмо Джон не только на Сэма повесил. Потому что Дин должен был это счастье обеспечить. младший воззвал к его сознательности посредством тычка в бок. Правильно! Какие 200 долларов?! Вот самый эффективный метод!
Но дальше всё стало решительно не до смеха... Спасибо!
«Люди всю жизнь ищут спасения. Но осознают это лишь на пороге смерти»… "Слепота сердца страшнее слепоты глаз". Антуан де Сент-Экзюпери
Как интересно, и как всегда, на самом-самом интересном месте конец главы. Инкуб не Дин , а где же Дин ? Сэм прогнал инкуба, или его то же подьел монстр? Неужели девченка-инкуб? Буду очень ждать продолжение.Мне та нравится ваш фик, спасибо.
LenaElansed, не поняла немного постараюсь ответить на все вопросы как можно полнее. Спасибо, что читаете!
OldWich, с инкубами всегда сложно, ведь они часто угадывают, чего ты хочешь... Хотя и не всегда)) Спасибо!
*Asher*, Потому что Дин должен был это счастье обеспечить. Дин бы тоже не возражал обеспечивать, кмк)) Но дальше всё стало решительно не до смеха... это ещё не конец))) Спасибо большое!
Tanhay, они будут разбираться со всеми этими проблемами, а как же))) Деваться некуда. Спасибо Вам, очень рад, что фик нравится))
– … а с усами – это мистер Кларенс, он на почте работает. Зануда страшный, но так ничего, приятный мужчина. Аннабель весело болтала, покачивая босой пяткой, и фонтанировала бесценной информацией. Жаль, что Дину теперь было трудновато сосредоточиться. На информации трудновато. На пятке – сколько угодно. Но он заставлял себя запоминать. Мистер Дикси – добротный дядька в коричневой куртке – старожил, потомственный лесоруб. Фертик – Дабби, залётный коммивояжёр, торгует кухонным оборудованием. Задолбал уже всех в Белте. Миссис Кларенс купила у него фондюшницу, а больше он ничего не продал. Скоро уедет, наверное. Толстошеий егерь – помощник шерифа Майерс, уважаемый человек. Старик в очках – мистер Виннер, доктор, очень хороший… А уж про бармена, по совместительству – баровладельца, Дин наслушался столько, что впору книгу писать. Фамилию только не узнал, потому что кроме как Эта Сволочь, Аннабель называла его только Та Ещё Гадина. С её слов портретик получался неприглядным. С него, что ли, начать? Аннабель трепалась дальше, уйдя от темы происшествия в баре, но крошечный городок интересными событиями не изобиловал, и Дин понемногу отвлёкся. Украдкой осматривал обстановку. Квартирка Аннабель мало чем отличалась от их с Сэмом номера в мотеле: мебель б/у, убрано без души, для галочки, пахнет сыростью и плохо вымытым холодильником. Даже объедки фастфуда на столе напоминают о бесприютной жизни. – Ты ведь здесь временно? – вклинился Дин в паузу. Зачем ему это знать, он уже узнал, что хотел? – Ну… – смешалась Аннабель, – в какой-то мере. Здесь неплохо. В Белте. Работа всегда есть, люди доброжелательные, если не считать эту сволочь. Скучновато, конечно. Но можно ведь на недельку смотаться в Биллингс, у меня там брат живёт. Они ещё немного поболтали о Биллингсе. Дин не понимал, почему медлит уходить. Сэм ждёт, уже вот девятый час натикал. Но Дин не уходил. Она каждый раз удерживала его – то по-детски маленькими розовыми ступнями, то трогательно-доверчивым взглядом, то неожиданно чувственным изгибом шеи. Он уже раз пять собирался сказать: «Ну всё, мне пора, ещё увидимся, спасибо за компанию». И не говорил. Ругал сам себя, боролся с наваждением и пересаживался чуть поближе к Аннабель. Внутреннее напряжение нарастало. – Хорошо сидим, – выдавил он наконец. – Но мне пора, дела не ждут. От скрытого усилия, которое понадобилось, чтобы выцедить эти несколько слов, Дин взмок. – Не уходи, – попросила она тихо. Покорность в голосе: если твёрдо решил, то останавливать не станет. Но вдруг? – Не могу, детка, с братом договорился. – Это уже легче пошло. – Ещё уви… Она вдруг соскользнула вплотную к нему, положила руки на плечи. Очень осторожно, так, словно была готова отдёрнуть их в любой момент. Всё с той же покорностью отдёрнуть. –… димся. – Я тебя всю жизнь ждала. Если бы она вдруг превратилась в охрененную красотку, полезла со страстными лобзаниями или ещё чего-нибудь в этом роде вытворила, Дин бы отшвырнул её без колебаний. Но она только чуть задрожала, потянулась к нему, и, глядя на криво расплывающуюся от слёз зелёную подводку, Дин понял, что уже почти не дышит от странной нежности. Всё неправильно, всё не так, но она не врёт. Так и есть. Всю жизнь ждала только его. Её губы были сладкими от диетической колы.
***
Телефон, переведённый на громкую связь, лежал на столе между Дином и Сэмом. На другом конце линии находился Бобби Сингер. Связь с Дакотой сегодня была превосходной, и братья отчётливо слышали, как Сингер скребёт и копается в бороде. – Странно это всё, ребята, – изрёк он, наконец-то оставив бороду в покое. – Очень помогло, – буркнул Дин в сторону, но так как связь была отменной, Сингер услышал. Предпочёл, однако, пропустить мимо ушей. – Вообще по инкубам литературы масса. Зашибись, сколько написано. Особенно монахи эту тему любили по понятным причинам. Пока рассортировал – семь потов сошло. – Ты напотел, как эту тварь убить? – задал Сэм сакраментальный вопрос. – Да. Но ты мне только что сказал, что его не взяли ни соль, ни освящённое железо, ни намоленный крест. А должны были. Я прям не знаю теперь. Ты-то сам как, в порядке, Сэм? Дин ещё раз внимательно прошёлся взглядом по лицу брата. Нет, вроде на измождение не похоже. – В порядке. – Сэм сканирующий взгляд, разумеется, просёк. И скорчил козью морду. – Ничего такого особенного не чувствую, я имею в виду – ничего особенного после бессонной ночки. Бобби крякнул. – Ну, – протянул он с некоторым сомнением, – инкубы всё-таки по бабам специализируются, может, и не сдюжил. Хотя… Ладно, проехали. Из сведений, которые кажутся достоверными. Они всё-таки духи. Довольно сильные псионики, им не нужен материальный контакт с жертвой. Она, жертва, сама придумает, чего ей больше хочется. А они только вершочки слизывают. Но есть свидетельства очень уважаемых людей, не склонных к домыслам, о том, что инкубы могут брать чужие тела – мертвецов или очень крепко спящих. Пьяных в зюзю, например. Но вот эти же уважаемые товарищи не фиксировали доказанных случаев, когда бы инкуб вступал в связь с человеком, будучи при чужом теле. – Но это и не значит, что таких случаев не было, – возразил Сэм. Ничего принципиально нового Бобби, к его разочарованию, не нарыл. – Верно, не значит. Но что есть – тем и торгуем. – А чем изгоняли этих тварей твои уважаемые мэтры? – вернулся к главному Дин, разлепив внезапно побелевшие губы. – Так, чтобы с концами? – Да стандартно. Являлся какой-нибудь праведник с Псалтирью наперевес и… Пару раз кроме обычного набора упомянут церковный елей. Может, забежите в ближайшую храмовую лавку? – Да у нас есть, – отмахнулся Дин, забыв, что Сингер их не видит. – Эту ночь попробуем с елеем. И попробуем сейчас походить по дворам, пощекотать подозрительных на одержимость типов. А вдруг кто-нибудь проколется. О поломке регистратора ЭМП и сопутствующих этому проблемах Бобби уже знал. – Удачи, парни. Звоните, если что. Я на связи. – Ладно. До звонка. Трубка смолкла, и братья остались вдвоём. Какое-то время ещё сидели, молчали. Потом Сэм всё-таки решился: – Ты мне ничего не хочешь сказать? – Хочу. – Дин выдержал паузу. – Прости, Сэм. Так получилось.
***
Самое противное, он себя распрекрасно чувствовал. В сочетании с дичайшей двойной виной – хоть в петлю лезь. Сэмми без прикрытия сражался с инкубом и остался цел, судя по всему, только случайно. «Так получилось». Господи, ну за что?! Аннабель… Чёрт! Так потерять всякое соображение! И ведь не очень-то она ему и нравилась. Сплошное наваждение. Утром её уже не было, Дин проснулся один в неуютном её жилище. Он захлопнул за собой дверь. Проверка, в общем-то, состоялась. Хотя и не так, как рассчитывал проверяющий. Дин не знал, что будет говорить ей. Но повидать надо. Хоть спасибо сказать за чудесную ночь. И попытаться объяснить, что всё не так. Если язык повернётся. Сэма он, пряча глаза, отправил пройтись по адресам безобидных мистера Кларенса и доктора Виннера. Только посмотреть, ни в коем случае никуда без него не лезть. Сэм ни о чём больше не спрашивал, молча развернулся. Как же Дин в этот момент себя ненавидел… Но втягивать братишку в проблемы с Аннабель – это уже совсем ни в какие ворота. Дин взбежал по нескольким довольно крутым ступенькам, и дверь бара послушно подалась под его рукой. Внутри было предсказуемо тихо. Посетителей – ни одного, даже Этой Сволочи за стойкой нет, только… – Аннабель? – Простите? – Симпатичная брюнетка оторвалась от надраивания дальнего столика, вытерла руки фартуком и подошла ближе. – Ты Миранда? – он вовремя вспомнил, что ему вчера рассказывали. – Да, – девушка ослепительно улыбнулась. – Не помню, прости, твоё имя, но ты проходи. Кофе с булочкой? Булочки только-только из печи. Пахнут так, что с ума сойти. Дин объяснил, что булочек не хочет. И кофе тоже. Спросил, как найти Аннабель, думая с затаённым страхом, что той, наверное, стало плохо, и она попросила себя подменить. Но Миранда округлила глаза (и без того вполне круглые) и сказала, что её сменщицу зовут Луиза, а никакой Аннабель она и знать не… Дин выскочил на улицу раньше, чем она договорила. На бегу вытащил телефон: – Сэмми, ты где?!
читать дальшеСэм отряхнул с подбородка крошки и поднял на брата исполненные кротости глаза. – Будешь? В пакете оставались ещё две маленькие слоечки с сыром. Солнышко мягко грело, оставшиеся после ночного дождя лужи блестели, как нарядные пуговицы. Перед калиткой дома доктора Виннера сладострастно умывался серо-белый кот. За калиткой и низеньким, как и у Кристин Ван Хоул, забором пожилой доктор читал газету, подслеповато щурясь и почти водя носом по строчкам. Наверное, очки в доме забыл, а вернуться за ними поленился. Старое ротондовое кресло-качалка поскрипывало в такт его движениям. Более мирной картины и представить нельзя. – Я нашёл инкуба, – выдохнул Дин и шлёпнулся рядом с младшим на лавку под козырьком автобусной остановки. Идеальный наблюдательный пункт. – Я тоже, – меланхолично кивнул Сэм. Дин чуть не подавился слойкой, которую запихал в рот целиком. – Гфе?! – Да вон сидит, газетку читает. – Да ф фего ты ффял?! – Ты его очки помнишь? В баре? Они глаза увеличивали. – И фто? – Дин кое-как заглотил полупережёванную булочку. – Это очки для дальнозорких, близорукие наоборот, уменьшают. Если так, ему бы газету держать на вытянутой руке. А он её сейчас носом склюёт. Вид у Дина был такой, словно его треснули по голове чем-то увесистым и пыльным. Кот перед калиткой бросил надраивать хвост, смачно потянулся и походкой манекенщицы потрусил по пустой и ленивой улице. Солнце поднялось над черепичной крышей докторского домика. – Ну и дела, – покачал Дин головой. И продолжил нерешительно, совершенно на себя не похоже: – Давай-ка, принцесса, от греха подальше отсюда валить. Не знаю, как ты, а я ничего не понимаю. Посидим в номере, подумаем. Надо… Доктор Виннер материализовался на лавочке точно между ними и так непринуждённо, словно сидел там уже час. – Не помешаю, молодые люди? – подслеповато и лживо прищурился он. Окружающая картинка как-то подозрительно подрагивала. Так колеблется поверхность воды, если тронуть её соломинкой. – Да мы уже уходим, – деревянным голосом выговорил Сэм, мысленно взывая к отнявшимся ногам. Ноги не внемлили. – Не беспокойтесь. Дин молчал, только капля пота поползла по виску. Фальшивый доктор обнял Винчестеров за плечи: – Думаю, нам есть о чём поговорить. Вы меня ничуть не обеспокоите. Хотя нет, в действительности я исполнен беспокойства. И с этим надо что-то делать. В кармане у Дина запел телефон. Дин неловко попробовал его достать, но рука казалась чужой, протез какой-то, а не рука. Инкуб легко опередил его, и трубка полетела в жестяную урну, сиротливо прилепившуюся к лавке слева. – Идёмте же. Чай стынет.
***
В этот момент в нескольких тысячах километров от Белта Бобби Сингер хряпнул кулаком об стол, швырнул телефон через всю комнату и отвратительно выругался. Перед ним лежала открытая книга, очень старая. На развороте красовался рисунок: обнажённые мужчина и женщина, сжимающие друг друга в объятиях. Художник постарался, чтобы лица любовников выглядели отвратительно перекошенными, а тела – идеально прекрасными. У художника получилось, это был, видимо, очень талантливый художник. Французский текст под рисунком гласил, что средоточие плотской греховности, воплощённое в премерзостном сатанинском духе, не может существовать только в мужской или только в женской ипостаси, равно как верх не может не иметь низа. Мужское начало инкуба обязательно должно уравновешиваться женской сутью суккуба. Далее следовали рассуждения о христианской морали, которые Сингер даже не начал переводить ввиду полной их для Сингера бесполезности. Возможно, зря не начал. Бобби по карте прикинул расстояние до Монтаны, присвистнул сквозь зубы и пошёл за дорожной сумкой.
***
Насчёт чая инкуб обманул. Хотя, возможно, просто забыл. С ним определённо было неладно. Псионического поля, которым накрыло братьев, аккурат хватило, чтобы довести их, как марионеток, до гостиной домика с черепичной крышей и усадить на стулья. Дальше в ход пошла обыкновенная верёвка. С большим знанием дела – не двинешься. Зато попустило скрученные ментальной атакой мозги. Очухивались они все втроём – Дин, Сэм и инкуб – и примерно одно и то же время. Винчестеры трясли гудящими головами и сводили глаза в фокус, а инкуб тяжело хрипел, навалившись тощим стариковским телом на пыльный стол красного дерева. – Когда… умер доктор? – Спёртый, застоявшийся воздух давно не проветриваемого дома противно щекотал в носу, и Сэм чихнул. – Почти три недели назад. – Инкуб отлепился от стола. Лиловые губы растянулись в условной улыбке. – Инфаркт. Три дня пролежал, никто не хватился. Мне стоило больших трудов привести его тело в порядок. Сейчас труды явно шли насмарку. Псу под хвост они летели, эти труды. Доктор Виннер выглядел ужасно. Нет, для трёхнедельного трупа вполне нормально, даже, можно сказать, бодрячком, но живые бы точно за своего не приняли. Псионическое воздействие далось инкубу большой кровью. – А она когда? – бесстрастно поинтересовался Дин. Сэму пришлось напрячься, чтобы рассмотреть объект внимания брата: девушка на диване была накрыта пледом до подбородка. И не шевелилась. Очень бледное треугольное личико почти сливалось по цвету с выцветшим пыльно-серым плюшем диванной обивки. – Она – ещё нет, – покачал головой мёртвого доктора инкуб. – Всего лишь под кайфом. Она наркоманка. Конченая наркоманка и шлюха с Восточной трассы. Но это неважно. Судя по лицу, для Дина это было важно. Инкуб, конечно, заметил. Ощерил зубы. Сэм почему-то отметил, что зубы у доктора свои: прокуренные и не слишком ровные. – Не волнуйся, ночью ты имел дело не с ней, а с мой сестрой Аннабель. С моей безрассудной сестрёнкой… – Инкуб, кряхтя совсем по-людски, уселся в ногах у спящей девушки. Дежавю. Точно так же, свесив кисти между колен, сидела перед Сэмом вчера Кристин Ван Хоул. И её старость тоже была ложью, хотя и иного толка. – Зачем мы здесь? – спросил Сэм. Не то чтобы он рассчитывал на подробный ответ, но надо было использовать все шансы. На данный момент он не видел, как можно освободиться, а тянуть время – приём испытанный, можно сказать, почтенный. К тому же… Аннабель? Какого дьявола, Дин?! Инкуб откинулся на спинку дивана. Пожевал в раздумьях губами. – Думаю, вы имеете право знать, – сказал он после паузы. – Полное право. Я и сам, признаться, хотел бы прояснить некоторые спорные моменты. Сэм, подумал, что им, верно, попался самый занудливый инкуб на всей канадской границе.
Инкубы и суккубы рождаются парами. Даже ещё не прорвавшись в мир из… из того места, где рождаются твари вроде нас, они осознают себя парой. Двумя-одним-целым. Эта связь сохраняется навсегда. Она прочнее кровной и теснее духовного единства. Людям не понять. Мы не паразиты. Скорее, симбионты. Даём нужное, получаем нужное. Кто же режет дойных коров? Поэтому вы и не знаете толком, сколько нас живёт по соседству с вами. Вы бы удивились. Материальная оболочка всего лишь облегчает нам жизнь, когда приходится часто вертеться среди людей, а так мы стараемся обходиться без неё. Носить чужую нестиранную одежду негигиенично, но если на дворе мороз – сойдёт. Аннабель взяла эту шлюшку совсем недавно, до того нужды не было. Белт – практически рай для суккуба. Женщин мало, а не обременённых мозгами, зато физически развитых мужиков – толпы. Да, Дин, это ты точно подметил. И работа всегда есть, и отношение хорошее. Верите ли, среди лесорубов даже поверье ходит: как призывать пикантные сны. Аннабель смеялась, когда про эти глупости рассказывала. Ей было приятно. Я-то сам в Биллингсе обитал, где множество скучающих дамочек только и мечтают… Не суть. Мы были благополучной парой. До тех пор, пока некий Дин Винчестер не решил недосдохнуть и не начал бродить в эфире неприкаянным духом. Что значит – каким местом? Самым прямым. Все духи могут видеть друг друга, и чем старше становятся, тем сильнее развивается эта способность. Мы с Аннабель достаточно стары, чтобы не смущаться расстояниями. И с ней случилась беда. Она влюбилась. В тебя, Дин. Это для вас – «что тут такого?», Сэм. Для нас это смерть. Мучительная. Неминуемая. Мы кормимся похотью, но любовь для нас запретна. Тончайшая грань между божественным и люциферовым. Мы же её чувствуем как огромную и страшную пропасть, от которой надо держаться подальше. И никогда не пьём от тех, кто действительно любит. Разве что в случае крайней необходимости, вот как с тобой. Но для нас это даром не проходит, поверь. Я примчался, как только почуял неладное. Тогда её ещё можно было спасти. Отток энергии пока не начался, она только перестала накапливаться. Чтобы заткнуть брешь, схватил первое, что подвернулось, брал жизненную силу, не считая, не думая об осторожности. Всё отдавал Аннабель. Даже воспользовался твоей внешностью, Дин, хотел дать сестре понять: люди не знают, что такое истинная верность, а ты – всего лишь смазливая оболочка. Вроде бы пошло на лад, но рухнуло за один миг. Ты припёрся сюда лично. Страшная ирония. Высшие силы порой исключительно неудачно шутят. Опоздал. Та ночь, что она провела с тобой в человеческом теле, практически убила её. Если бы мне удалось взять от той вдовы! Если бы… Признаюсь, с тобой, Сэм, была плохая идея. Нерастраченных сил определённого рода в тебе немерено, но, во-первых, не та специализация, а во-вторых, твоя умершая невеста – очень серьёзная преграда. Того, что я успел отпить, ты и не заметил, наверное. А я теперь ранен, отравлен навсегда... Но я должен спасти сестру любой ценой.
читать дальшеК концу монолога доктор Виннер уже не походил на мертвеца. Во всяком случае, не так сильно походил, как в начале. Он встал с дивана и, вещая дальше менторским тоном, расставлял на столе какие-то предметы ритуального назначения. Среди них встречались и очень неприятные на вид. Намекающие. Уж Винчестеры-то в этом разбирались. – Дин, – строго сказал инкуб, успевший неизвестно зачем нацепить очки. – Аннабель должна выпить тебя полностью. Тогда у неё появится шанс. Вы с ней заведомо будете против, поэтому процесс переливания я обеспечу сам. Для этого понадобятся дополнительные энергоресурсы, которые я намерен взять от твоего брата. Чем меньше хотя бы ты будешь сопротивляться, тем больше вероятность, что Сэм выживет. Лишнего от него я не возьму по причинам, о которых говорил ранее. Доступно? В его руке поблёскивал ножик сложной формы. – Подавишься, – любезно сообщил Сэм. – Если от одного глоточка тебя корёжило, то… Инкуб, не прекращая зловещих приготовлений, пустился в разговоры, доказывая, что на этот раз готов лучше и вообще готов претерпеть. Его перебил Дин: – Скажи, когда Аннабель… была со мной, она использовала эти ваши фокусы? С внушением и всё такое. От упоминания имени сестры инкуба заметно передёрнуло. Но он ответил: – Нет. Коротко, как обрубил. Ничего не поясняя. Дину, впрочем, и не надо было. – Что нужно делать? – спросил он деловито. – Я сам отдам. Сэм не нужен. Инкуб уронил фигурку незнакомого Винчестерам древнего идола, и та закатилась под диван. Сэм вознегодовал и попытался призвать благоразумие старшего брата к исполнению непосредственных обязанностей. А неблагоразумный брат вдруг резко откинулся назад вместе со стулом, как-то странно извернулся, падая… хрустнуло дерево, полетели во все стороны клочья пыли и ещё чего-то более плотного. – Хорошая верёвка, – сказал Дин, поднимаясь и обирая с себя провисшие петли. – Стул трухлявый. Так что делать-то надо?
*
Девчушка была совсем тощенькой, Сэм почти не ощущал её веса, несмотря на усталость и ноющее колено. Дин плёлся рядом. Он бы её не поднял сейчас. Он и себя нёс с трудом. Сэм хотел, чтобы этот недоумок остался в машине, но если Дин чего в голову втемяшит, то хоть лопни, а будет как он хочет. Вплотную к больнице соседнего городка они не подъезжали, чтобы не светить Детку, да и самим чтобы не светиться. Больница, слава богу, оказалась именно такой, как надо: небольшой, в меру потрёпанной, с неуловимым налётом провинциальной домашней уютности. Ворота нараспашку и никаких камер слежения. Дальше – дело техники. На вой умело потревоженной сигнализации кареты «скорой» во двор выбежали трое в халатах и толстый охранник. Девушку они обнаружили сразу же и засуетились вокруг. Сэм мало верил, что она воспользуется шансом что-то исправить в своей жизни, но шанс предоставить нужно. – Идём? Дин дождался, пока не-Аннабель занесли внутрь, только тогда развернул оглобли. Обратно брели втрое медленнее, чем туда. – Всё-таки ты идиот, – вздохнул Сэм, пресекая попытки брата влезть за руль. – От такого слышу, – еле слышное бормотание. Он заснул в пассажирском кресле ещё до того, как прогрелся мотор.
*
Я не люблю тебя, Аннабель. Мне очень жаль. Возьми, мне не надо чужого. Меня ни одна девушка не любила вот так, ничего не ожидая, ни на что не рассчитывая и не просто со скуки. Это странно. Мне не нравится это чувство, потому что… Вот, ещё бери. Ты понимаешь, это значит, что я за тебя отвечаю, даже если не хочу, даже если ни в чём не… Я должен… Не могу представить тебя тёмной тварью. Ты была так нежна со мной… Не могу ответить, как надо, отплатить той же монетой, но ты просто возьми ещё, у меня много. Аннабель…
Дин молчал, стоя на коленях у старого серого дивана и сжимая в ладонях маленькую руку безвестной, обдолбанной препаратами доктора Виннера, шлюхи, совершенно точно не разжимал губ. Но Сэм слышал его голос. И знал, что инкуб тоже слышит. Горели смрадные, нехорошие свечи, подрагивали идолы на столе, выстроившись по ранжиру. Он всё сделал правильно, этот инкуб-зануда. От бессилия Сэм прокусил губу: его стул оказался крепче Динового. Фокус с прыжками не удался, разве что теперь он валялся вместе со стулом на боку, силясь развернуться, чтоб хотя бы не отдавливать себе локоть. Инкуб не обращал на него внимания, полностью поглощённый мистерией, но что-то шло не так, если судить по напряжённой гримасе. Окликать бесполезно, Сэм уже пробовал. Что-то вроде транса, наверное. Или просто упрямство, которого у Дина хватит на всю нечисть в мире. Внезапно нахлынуло ясное осознание, что это всё – не шуточки, не спектакль в декорациях триллера, а вот так буднично, обыкновенно его брат отдаст свою жизнь без остатка. Добровольно отдаст, потому что считает это правильным. Считает, что должен. Всем. И суккубихе этой, и папе, и ему, Сэму. Так оно идёт или не так, а каждый миг промедления убивает Дина надёжнее жреческого ножа сложной конфигурации. Сэм рванулся так, что треснуло в спине. Хотя нет, то всё-таки была спинка стула. Но тогда ему было важно только, что верёвка подалась и можно разогнуться, подняться на ноги. Вот так, с обломками на привязи, он и подскочил к столу, ударил (чем? как? ничего не запомнил) снизу вверх. Выставка колдовской дряни взлетела и разлетелась веером. Свечи ушли по параболе, оставляя дымный след. Инкуб завизжал на ультразвуке, метнулся ловить, но куда там. Дин не шевельнулся. Он продолжал разговаривать с Аннабель. Но Сэм почувствовал: что-то изменилось. Инкуб захрипел и схватился за горло, словно давно мёртвый доктор решил ещё разок поиграть в инфаркт. Сэм, запутавшись во всё ещё висящих на нём верёвках и кусках стула, грохнулся. Теперь колено. Но боль – потом. – Дин! Дин, чтоб тебя! Девушка на диване медленно села. Повернула голову механическим, заедающим движением. – Не надо. Уходи. – Скрежет, а не слова, никакие связки с таким не справятся. Она отняла свою руку и легонько ею встряхнула. Дина смело и прямо так, на коленях, прогнало через всю комнату. Как сухой лист – веником. Сэм как раз избавился от всего лишнего и недрогнувшей рукой перехватил брата за шиворот. Дыма становилось всё больше: от свечей занялись занавески и ещё какой-то пересохший хлам. Труп доктора повалился на пол, лишённый поддержки духа, девушка на диване тоже оплыла, как сдувшаяся игрушка. По комнате закружился серый вихрь, раздувая и без того разыгравшееся пламя на стенах. Вихрь завился в маленький торнадо и вдруг схлопнулся, провалился сам в себя. Исчез. – Ходу! – заорал Сэм, хотя нужды вопить не было никакой, равно как и встряхивать Дина. Уши у него просто заложило. – Нет! Девчонка ещё живая! – И этот псих почти пополз к дивану под треск огня. Пришлось ползти следом, глотать дым и тащить, тащить… Сэм так и не решил окончательно, действительно ли странный бесплотный голос сказал им в спины: «… может, и понимают…» или только почудилось. Потом они кашляли на бегу и удивлялись, что солнце едва вошло в зенит. Телефон так и валялся в урне на остановке, даже не полностью разрядился. В маленьких городках есть своя прелесть. Двенадцать пропущенных звонков от Сингера. – Всё в порядке, Бобби. Да, действительно в порядке. Не надо выезжать, мы уже сами выезжаем. Дело закрыто. Ах уже выехал… Тогда езжай назад. Да, оба, и он, и она. Потом расскажем. Трубка садится, честно. И толпа народу сейчас привалит. На огонёк. А как же. И Дин. Дин, скажи Бобби, что ты в порядке. Ага. Бывай. Кристин Сэм позвонил уже из машины, спохватился милях в ста от города.
**
Путь от Импалы до кровати в мотельном номере Дин проделал, кажется, не просыпаясь. Сэм едва успел стащить с него куртку. Ботинки снимал уже с лежачего. Старший спал беспокойно, метался и громко дышал сквозь зубы. Сэму не нравились заострившиеся черты, не нравились чёрные провалы глазниц и слишком быстро пульсирующая жилка на виске. Но что тут сделаешь? Только отдых. Он принёс воды в какой-то плошке, намочил платок и медленно вытер родное лицо, стараясь как можно лучше смочить пересохшие губы. Протёр по очереди руки, смывая, хотя больше размазывая, гарь и грязь. Дин затих, перестали дёргаться даже зрачки под веками. Вроде можно было бы заняться собой, но Сэм остался сидеть на Диновой кровати. В голове теснилось слишком много вопросов, которые не дадут отдохнуть. И Сэм начал тасовать привычно факты, пока они не улеглись каждый в своё гнездо. Схема сложилась простая и невероятная, как и вся эта история. Ритуальные предметы не обеспечивали передачу жизненных сил. Это – своим ходом. Но они защищали духов от разрушительных эманаций любви. Влюблённая Аннабель, получив толику энергии от Дина, стала смертельно опасна для себя и для инкуба. Сэм нарушил ритуал и… Выжили они? Погибли? Сэм почему-то больше хотел, чтобы выжили. С чего бы, а? Доказательств у его гипотезы не было, но Сэм знал, что не ошибается. Спорить, впрочем, по этому поводу он ни с кем не собирался. Он осторожно прилёг на краешек матраса, взял руку Дина в свою и, беззвучно шевеля губами, начал рассказывать, как ему нужен и дорог старший брат. И что ничего он не должен. Сон пришёл быстро. Снилась Джессика.
– Ты серьёзно?! – Сэм вытаращился, высоко задрав брови. – Серьёзно решил, что становишься инкубом? Дин слегка смутился. – Ну а что? – прозвучало с вызовом. – Если во мне был инкуб, то какие-то вот этакие флюиды должны были остаться. Ну, чтобы я стал неотразимым для девчонок. Хотел проверить на практике. Не успел, Аннабель сама... Что мне оставалось думать? Сэм захохотал, получил тумак, но не остановился. Братья немножко потузили друг друга, но поскольку дело было на людной улице, пришлось быстро прекратить. Они шли по центру Биллингса в поисках пивной, куда бы завозили пиво из Белта. Сэм ведь так и не попробовал, безобразие какое! – Ну а вдруг? – вернулся к теме Дин метров через пятьдесят. Тема его волновала. – Ходишь себе, ходишь, думаешь, что просто так бабам нравишься, а тут – опаньки! И как ещё проверить? Сэм осмотрелся на местности. – Вон там видишь дамочку? На перекрёстке? Если закадришь её с первого захода, значит, точно дело нечисто. Дин присвистнул. Дамочка была явно из тех ещё. Аристократические черты – шедевр пластической хирургии. Прищур знающей себе цену стервы. Бриллианты в ушах, норковое манто, причёска и макияж стоят, наверное, дороже Импалы. Явно кого-то ждёт: за две минуты трижды вздёргивала к лицу запястье с золотыми часиками. Толпа обтекала даму с почтительным люфтом. – Ну как, слабо? – подначил Сэм. Дин фыркнул и начал пробираться к перекрёстку. Сэм следовал на безопасном расстоянии. Что Дин сказал объекту, он не услышал. Видел только самую неотразимую из Диновых улыбок. Дама молча смерила кадрильщика ледяным взором: от встрёпнутого чубчика до грязных ботинок. Улыбка слегка потускнела. Дальнейшие попытки были пресечены появлением белого лимузина, который и увёз объект в светлые дали. – Ну что, всё наше, натуральное? – весело спросил Сэм, прекращая шифроваться, и хлопнул брата по плечу. – Выходит так, – задумчиво кивнул Дин, провожая глазами лимузин. Младшему эта задумчивость не понравилась, но помог случай. – Глянь туда! – завопил он, тыча пальцем в плакат, висевший перед спуском в подвальчик буквально в нескольких шагах, через дорогу. Плакат обещал, что официальным поставщиком бара «У Кэти» является пивзавод Белта. Дин оживился, и братья зашагали к манящему оазису. Уже на крыльце шедший вторым Сэм обернулся по старой привычке не оставлять за спиной неизвестное. От увиденного челюсть вдруг стала невероятно тяжёлой, так и потянуло её вниз. Медленно-медленно, как бывает только в кино, на перекрёсток задним ходом вползал белый лимузин. Тот самый. – Ты чего застрял? – Дин уже успел подняться обратно на две ступеньки и смотрел тревожно. – В колене заело, – без зазрения совести соврал Сэм и с несколько излишним энтузиазмом подтолкнул брата в приветливый барный сумрак.
Можно быть грустным. Или злым. Или раздавленным. Или безумным. И каждый раз можно найти для себя оправдание. Но нельзя быть скучным. Потому что для тех, кто скучен, не существует никаких оправданий. (с) В.Мортенсен
Аааааааа-автор! Это шикарно! Особенно концовка, само собой, но и весь фик замечательный. Инкуб-не-инкуб Дин неизвестно, но неотразим - это точно. Ах, какая красивая история! О любви и самопожертвовании, о долге, о том, чтобы "спасать людей", даже если это не совсем люди. Автор, слова кончились, а эмоции остались
Автор, вы чудо. Тысяча благодарностей и сердечек вам.
Такая интересная и такая оригинальная история вышла (я, по крайней мере, не припомню аналогов - и не только в фанфиках). И возвращающийся лимузин - такая вишенка на торте))))
Надеюсь увидеть вас на деаноне (любопытно, угадала я или нет).
«Люди всю жизнь ищут спасения. Но осознают это лишь на пороге смерти»… "Слепота сердца страшнее слепоты глаз". Антуан де Сент-Экзюпери
Автор, это потрясающе, так красиво написано о любви. Удивительно. Инкубы и суккубы - пары,с действительно крепкой связью, и он любил свою сестру, так удивительно для монстров, и от этого они так похожи на людей и им так сочувствуешь, мне то же хочется, что бы они выжили. Суккуб влюбилась, она оказалась чувствительней многих девушек, раз выбрала Дина, и то, как он говорил о ее - Меня ни одна девушка не любила вот так, ничего не ожидая, ни на что не рассчитывая и не просто со скуки. Это странно. И Дин, он же Дин, понятно, что готов был отдать все, тем более зная, что уже должен быть мертв. И пусть он не любил, так как она, любила, зная, что ее это убивает , но готовность Дина отдать жизнь, по накалу ничуть не меньше. Еще раз спасибо, так светло и грустно, любовь - такая хрупкая и великая сила, и почему-то вспомнилась Русалочка.
-
-
13.07.2017 в 14:59-
-
19.07.2017 в 02:50Исполнение 1. Часть 1
-
-
19.07.2017 в 02:52-
-
19.07.2017 в 04:26Ух. Как из проруби вынырнула.
Дин, ах, какой Дин! Парой фраз, неуловимыми оттенками, вот этим вот - словами одно, глазами другое, - блин, это настоящий Дин, настоящее некуда.
И... на самом интересном месте.
Автор, так нельзя с читателем, я ж лопну от ожиданий. А особенно, если это была только зарисовка, и продолжения не будет. Это жестоко. Вот этого хочется побольше, побольше.
-
-
19.07.2017 в 09:10-
-
19.07.2017 в 11:57Вы очень хорошо пишете, интересно, с юмором, эти фразы )), у вас такой настоящий Дин. И очень хочется знать как все будет дальше. Спасибо большое.
-
-
19.07.2017 в 12:32(С размаху села на жо...эээ...табуретку в полном смятении чувств)
Вот это поворот - с "лежал в коме"! То есть, мог быть и он?! (И аккуратно улеглась в обморок)
Ну он-то, кстати, мог бы...
С нетерпением жду продолжения!
-
-
19.07.2017 в 17:40спасибо, было очень приятно прямо с утра получить такой хороший отзыв!))
Продолжение обязательно будет, всё-таки это кейс, а не эссе)) Очень постараюсь написать поскорее!
Только сказки,
благодарю! Дину обязательно надо отстоять свои права, поэтому...
Tanhay,
обязательно будет. Спасибо. Надеюсь, разберёмся в этом запутанном деле))
*Asher*,
Спасибо Вам!
А.1
-
-
19.07.2017 в 18:20На фразе о "стандартах журнальной красоты" я засмеялась в голос. И сюжетный поворот у вас отличный - мне моя заявка очень нравится (скромно), но я совершенно не представляла, как можно ее сюжетно оформить. У вас все очень-очень интересно получается, тоже жду, что будет дальше.
Мурлыкающий от удовольствия заказчик
-
-
19.07.2017 в 18:50-
-
19.07.2017 в 19:37-
-
20.07.2017 в 20:48спасибо за такой будоражащий все области подсознательного заказ!!!
Очень рад, что исполнение пока нравится. Будем дальше думать)))
LenaElansed,
Вам спасибо! Будет!
SovA2014,
благодарю от души!)))
А1
-
-
21.07.2017 в 03:13Чудесное начало и такой интригующий сюжетный поворот
Жду продолжения!
-
-
26.07.2017 в 01:23благодарю от души!
Вот и оно)))
А1
-
-
26.07.2017 в 01:28-
-
26.07.2017 в 01:30-
-
26.07.2017 в 03:04жду как дальше будет
спасибо
-
-
26.07.2017 в 03:08Автор, спасибо за продолжение! Должен жить, должен быть счастлив - это было круто.
-
-
26.07.2017 в 06:58Дааа, это ярмо Джон не только на Сэма повесил.
Потому что Дин должен был это счастье обеспечить.
младший воззвал к его сознательности посредством тычка в бок.
Правильно! Какие 200 долларов?! Вот самый эффективный метод!
Но дальше всё стало решительно не до смеха...
Спасибо!
-
-
26.07.2017 в 22:26Сэм прогнал инкуба, или его то же подьел монстр? Неужели девченка-инкуб?
Буду очень ждать продолжение.Мне та нравится ваш фик, спасибо.
-
-
27.07.2017 в 00:11не поняла немного постараюсь ответить на все вопросы как можно полнее.
Спасибо, что читаете!
OldWich,
с инкубами всегда сложно, ведь они часто угадывают, чего ты хочешь... Хотя и не всегда))
Спасибо!
*Asher*,
Потому что Дин должен был это счастье обеспечить. Дин бы тоже не возражал обеспечивать, кмк))
Но дальше всё стало решительно не до смеха... это ещё не конец)))
Спасибо большое!
Tanhay,
они будут разбираться со всеми этими проблемами, а как же))) Деваться некуда.
Спасибо Вам, очень рад, что фик нравится))
А1
-
-
02.08.2017 в 16:28-
-
02.08.2017 в 16:29-
-
02.08.2017 в 16:31-
-
02.08.2017 в 16:32-
-
02.08.2017 в 16:57Инкуб-не-инкуб Дин неизвестно, но неотразим - это точно.
Ах, какая красивая история! О любви и самопожертвовании, о долге, о том, чтобы "спасать людей", даже если это не совсем люди.
Автор, слова кончились, а эмоции остались
-
-
02.08.2017 в 17:10-
-
02.08.2017 в 17:23Такая интересная и такая оригинальная история вышла (я, по крайней мере, не припомню аналогов - и не только в фанфиках).
И возвращающийся лимузин - такая вишенка на торте))))
Надеюсь увидеть вас на деаноне (любопытно, угадала я или нет).
Осчастливленный заказчик
-
-
02.08.2017 в 18:37Инкубы и суккубы - пары,с действительно крепкой связью, и он любил свою сестру, так удивительно для монстров, и от этого они так похожи на людей и им так сочувствуешь, мне то же хочется, что бы они выжили. Суккуб влюбилась, она оказалась чувствительней многих девушек, раз выбрала Дина, и то, как он говорил о ее -
Меня ни одна девушка не любила вот так, ничего не ожидая, ни на что не рассчитывая и не просто со скуки. Это странно.
И Дин, он же Дин, понятно, что готов был отдать все, тем более зная, что уже должен быть мертв. И пусть он не любил, так как она, любила, зная, что ее это убивает , но готовность Дина отдать жизнь, по накалу ничуть не меньше.
Еще раз спасибо, так светло и грустно, любовь - такая хрупкая и великая сила, и почему-то вспомнилась Русалочка.
-
-
02.08.2017 в 20:16