9.53

[Supernatural Gen Fest]

История (охота, банальная драка, падение с кровати или что там задумает автор) в которой Дин Винчестер заполучил свой шрам на подбородке. Переживания по поводу возможного обезображивания внешности или наоборот - «шрамы украшают мужчину», Херт/комфорт, юмор - все что угодно.

@темы: Девятый тур, Выполненные

Comments

[Джен-гость]

*шепотом* главное, чтобы никто не раскрыл страшную правду про бордюрчик

[Джен-гость]

Исполнение 1

заявка и ...

спойлер!

комментарий меня покорили, так что ловите. Но юмора не вышло,
не обессудьте

читать

Мордой об асфальт - вот как заканчивается его день. Точнее, подбородком о бордюр, носом в клумбу. Но какая разница, если Стейси хохочет над колокольчиком, застрявшим в ноздре, а мелкие говнюки на велосипедах, малолетки несчастные, что свалили его, тоже скалятся. И ведь за уши не оттрепаешь - шустрые, как те зайцы, а у Дина кровь. Всё бежит, не останавливается.
Он так надеялся дойти сегодня до третьей базы. Даже чистые трусы нацепил, выбрился до скрипа. И там тоже. А теперь рубашка вся в крови, девчонка готова слинять, сам он измазан соком газонной травы и с колокольчиком. В носу, чтоб его.
Дин возвращается в мотель злой. Стейси слиняла, подбородок тянет болью, та отдаётся в виски и пульсиует-пульсирует, бьёт по мозгам, зараза. На заднем плане, на задворках – издевательский смех двухколёсных чудищ, посолить бы их и сжечь.
Сэмми ещё не спит, ахает, завидев:
- Дин! У тебя кровь!
И:
- Что случилось?
И, успокоившись немного, заливается:
- У тебя нос весь зелёный. Ты что, травы обожрался?
Вот же сучка мелкая. Дин так сжимает челюсти, что с подбородка капает.
- Нет, только колокольчиков, - кидает. Вот так правильно.
Зашивать подбородок самому - больно, но Сэма он выставляет наружу, за пределы ванной. Ну его. Велосипедист малолетний. Сейчас тоже что-нибудь... как-нибудь собьёт.
В зеркале зеленомордый уродец. Нижняя половина лица как в лесном камуфляже, на подбородке свернулась красная гадюка, - "Будет шрам...", - нос распух. Хоть колокольчик вылетел.
Отец в отъезде, - и слава богу, - и вот уж кто в шрамах, атлас можно издавать. У Дина этот тоже не первый, но самый, пожалуй, унизительный. "Юная жертва малолетней шпаны". Отличная боевая рана охотника.

В школе Стэйси обходит Дина стороной, три других его девчонки – тоже. Шрам змеится по лицу, он чувствует на себе сотни взглядов, и каждый будто норовит сказать: "Ну ты и придурок!" Дин ёжится, хмурится, хамит учительнице и бьёт по морде Алека. Алек - богательний мальчик и целует его Стейси, и говорит, что у Дина была только его смазливая физиономия, а теперь - ничего. Ноль со шрамом и колокольчиком в носу.
Дина отстраняют, он умудряется набраться дешёвой алкогольной отравой до прихода Сэма. Как пополнить запасы отца до его возвращения он не знает, но это - потом. Неважно.
Сэм возвращается поздно - уже темно - и плюхается подле Дина. Дин заторможен виски и обидой, обе плещутся в нём, словно гадкие прештормовые волны. Хорошо, что нечем тошнить. Челюсть болит, так, что слёзы наворачиваются.
Сэм вжимается в его бок, костлявый и горячий, вытянувшийся за последние полгода мелкий.
- Знаешь, я им сёдла открутил, - бормочет так тихо, что Дин разбирает с трудом.
- Кому? - перед глазами скачут кони с открученными сёдлами и дырками в спинах, под эти сёдла, на шурупах. Дин смеётся, челюсть тянет, простреливает резко, и он ржёт ещё громче.
- Дурак ты, Дин, - качает головой братишка и откидывается на колени.
Они лежат так долго-долго. Дин сползает ниже, голова Сэма, умная и тяжёлая от мыслей, покоится теперь на животе и выдавливает голодное бурчание.
- Ты красивый, - говорит Сэм, Дин делает вид, что не слышит, что трещины на потолке важнее, искреннее, ярче, чем звёздное небо. Одна повторяет загогулину нового шрама, Дину она нравится больше прочих.
- Дурак, - выдыхает Сэм в ему в пупок и сопит глубоко, размеренно. Дин улыбается потолку, широко, разрывая стежки на подбородке. Точно дурак.

В новой школе месяц спустя Кара восхищается старым, уже немного посветлевшим шрамом. Никки шрам нравится тоже, парни из команды по футболу завидуют. Дин загадочно ухмыляется на похвалы и вопросы "откуда?".
Папину заначку он восполнил до миллиметра, а остальное – лишние десять унций – вылил в унитаз. Сэмми качал головой, вздыхал: "хоть снова не набрался" и чуть не взлетел в стратосферу, обнаружив под подушкой новую "Большую космическую энциклопедию".
Дин щеголял с пустыми карманами и кривым шрамом, – потому что "криворукий придурок", согласно Сэму, – а ещё улыбался теперь больше прежнего, всё чаще глазами. По привычке, по негласной просьбе, просто потому, что он и так красивый для кое-кого, кому не так уж важна его внешность.

[У Билли есть хреновина]

офигенно! что-то аж до слез. Дин красивый. Все. Спасибо, автор!

[LenaElansed]

шикарное исполнение )) спасибо!!

[OldWich]

Здорово! Спасибо, автор! Дин - красивый, с шрамом, с кривым носом и морщинками под глазами. Дин красивый - это аксиома, она не требует доказательств.

[Джен-гость]

У Билли есть хреновина, LenaElansed, OldWich, спасибо, я рада, что вы оценили )))
И, конечно, Дин красивый, и не только снаружи. Он об этом ненадолго забыл, а Сэм напомнил )
автор

[SovA2014]

Прелесть какая! Спасибо, Автор!
Сэмми - зайка, а Стейси бессердечная овца. Нашему красавцу такие и даром не надь, и с деньгами не надь! Упустила своё счастье дурочка.

[I_love_life]

ой какая милота *___*
спасибо большое за такое чудесное исполнение!

[Джен-гость]

Дорогой ты мой автор!!! Очень жаль, что нет знака для ПРИДЫХАНИЯ))) Заметив, что мою заявку (тут отдельное спасибо модераторам!!!) выполнили, я затаила дыхание. Ага! потому как все как надо! и смех, и грех (хотя до греха так и не дошло))))))), но вы поняли! Теперь глядя на тонкий шрам на "любимой попе"(с) я буду вспоминать эту историю. Короче, спасибоспасибоспасибо!!!
Вечно-ваш-раб-заказчик.

[Tanhay]

Спасибо, красивое исполнение и такие настоящие мальчики.

[Джен-гость]

SovA2014, I_love_life, Tanhay, спасибо за такие тёплые слова )))
Джен-гость, автор счастлив и рад, что угодил заказчику )))
автор

[boeser_Kobold]

Автор, чудеснейшая история. Замечательный Сэмми зрит в корень - красоту Дина Винчестера ничем не испортить

[Джен-гость]

boeser_Kobold, спасибо
автор

[Джен-гость]

Немного мата и ангста

Исполнение 2

— Ты что творишь?!
Сэм выкарабкивается из ванны, полной ледяной воды вперемешку со льдом, нелепо взмахивает руками и падает на пол.
— Ты, блять, что?..
Холодно, чертовски холодно — Сэма трясёт, и он бы врезал брату, если б не настолько холодно, если б...
Дин быстро подходит, кутает его в огромное — где только взял в этом занюханном мотеле? — полотенце.
— Я... — Голос у брата срывается. — Ты валялся на полу, чувак, с температурой за сорок, на тебе яичницу можно было жарить, ты в курсе?
Сэм знает: если брат начинает вот так частить и нести чушь — дело плохо.
И так понятно: Сэма лихорадит, а по венам вместо крови течёт густая, обжигающая лава, Сэм видит книги — много, стопками сложенные в пыльном, пропахшим старым рассохшимся деревом помещении.
Книги рассыхаются, страницы хрупки и, кажется, только тронь, и они рассыпятся, расползутся под пальцами в труху...
— Сэмми?

***

Дин не помнит толком, где он нашёл столько льда. Ограбил кафе прямо напротив мотеля, где они поселились? Что ж, вполне возможно. Дин поржал бы и назвал себя склеротиком, вот только нихера не смешно.
Когда он нашёл Сэма на полу номера, брат не реагировал ни на прикосновения, ни на имя, ни на пощёчины. Лишь стонал и был горяч, словно открытое пламя.
И хрень про осла и каньон показалась цветочками.
В ванную, быстро! Шагом, блять, марш!
Шагом не вышло — вышло перебежками, перетаскиванием, с матом сквозь зубы: чтоб-тебе-пусто-было-Сэмми, хули-таким-здоровым-вымахал?
Доволок. Доволок, кафе ограбил — или заплатил всё же? — похрен. Доволок, в ванну свалил, воду включил.
Охлаждайся. Желательно, до нормальной температуры тела, ниже не надо, выше уже было, Сэмми, давай не дури.
Когда Сэм из ванны вылез, злющий, но изрядно остывший, Дин выключил режим «Диминатор» и включил наседку. В полотенце замотал, лицо вытер, прочувствованную речь про яичницу толкнул.
Сэм вроде пришёл в себя, даже улыбнулся — слабой тенью прежней улыбки, той, которая широкая и с ямочками на щеках, но всё же. И на этом спасибо
А потом завис, вперив пустой взгляд в стену.
— Сэмми? — осторожно, словно боясь спугнуть, позвал Дин.

***

Картинка из книг и пыли рассеивается, и Сэм вдруг видит перед собой лицо брата: крупно, словно рассматривает портрет. Дин уставший: скулы заострились и под глазами синяки. Неровная щетина покрывает щёки и подбородок — сколько не брился уже, а? — хочется спросить Сэму, но вместо этого с губ срывается:
— Прости. Это я был.
Дин отшатывается, но тут же берёт в ладони его лицо — большие пальцы ложатся на ввалившиеся щёки — и говорит:
— Хватит. Ты не...
— Нет-нет-нет, послушай! — Сэм торопится-задыхается. — Моя машинка, я ведь... я специально тогда...

***

— Я специально тогда тебе её под ноги, у кровати поставил, ты ведь с одноклассниками гулять пошёл, а не со мной остался, боже, Дин, прости-прости-прости...
Сэм говорит быстро, лихорадочно и вдруг вскидывает руки и притягивает брата к себе - ближе уже некуда.
Дин убирает руки от его лица, перехватывает брата за запястья — под пальцами вновь лихорадочно бьётся пульс.
— Прости, ты же наступил, упал, прости, шрам... Боже, Дин...
Дин помнит — да пришёл пьяным в стельку — дешевое пойло, которое гордо именовали джином с тоником, больше смахивало на технический спирт. Пришёл и наступил на машинку — какая к херам машинка? — успел удивиться и брякнулся подбородком о железную раму кровати.
Пришлось зашивать: три стежка, питьевая диета неделю — двигать челюстью было чертовски больно — и непонимание.
Сэмова машинка, с которой брат уже не играл хренову тучу лет: ему двенадцать, не маленький уже, — но которую они всё равно зачем-то таскали с собой на заднем сиденье Детки. Дин тогда долго брата пытал, на что тот лишь фыркал недоумённо: мол, ты чё, чувак, какие машинки, я откуда знаю, откуда она там взялась.
Но швы проверял, обрабатывал, пластыри лепил.
Да знал Дин, что это он. Сэм сучонком был, им и остался.
Но не сегодня.
Потому что сегодня Сэма гнёт дугой от испытаний, потому что сегодня Сэм говорит-кается во всем и вся, словно боится не успеть
Боится не успеть.
И вполне обоснованно.
Дин слушает все эти признания, потом прижимает мокрого дрожащего брата к себе и беспомощно выдыхает в макушку:
— Ерунда, Сэмми, ерунда.

***

— Ерунда, Сэмми. — Дин прижимает его к себе, зарывается носом во влажные волосы и повторяет: — Ерунда. У нас впереди целая жизнь
Сэм утыкается в его ключицу и замолкает, делая вид, что поверил.
Потому что впереди у него лишь целая смерть.

[Tanhay]

Спасибо, интересная зарисовка из детства и очень хорошо вписалась в сезон.
Спасибо.

[Джен-гость]

не верилось что один, а тут два исполнения!!! (вспомнился парулетний загул с 11- разно исполненными заявками)))
Атвтор 2, спасибо от слегка прибалдевшего заказчика! И да, Сэмми тот еще сучонок))))))

[У Билли есть хреновина]

Потому что впереди у него лишь целая смерть.

Я сегодня в каждом исполнении реву)) Спасибо, дорогой автор! Прекрасный текст!

[Джен-гость]

Ангст и странные сны подъехали

Исполнение 3

Сколько Сэм себя помнит, ему всегда снились кошмары. В детстве это был странный человек в черном пальто, следующий за ним, как бы он ни старался убежать — приходилось кричать, чтобы кто-нибудь помог ему, укрыл, спрятал от отдающихся эхом шагов, непременно за спиной, непременно близко-близко. Сэм вскакивал в ужасе, плача, и оказывался в объятиях отца, но чаще Дина, который в отличие от Джона всегда был рядом.

— Этого нет, — тихо, но уверенно говорил Дин, прижимая его к себе, и Сэм безоговорочно верил, слушая ровные спокойные удары братова сердца, и засыпал, свернувшись клубком у Дина под боком. Черный человек пропадал, не способный преодолеть стену, которую Дин возводил вокруг Сэма одним своим присутствием, глубоким дыханием и теплом тела. Сэм был в безопасности, и это было хорошее время.

Но оно, как известно, скоротечно — Сэм рос, и вместе с ним росли и его кошмары, вырождаясь в длинные темные сны, полные мутных мелькающих кадров.

Отец уходит на охоту и не возвращается.

Дин уходит на охоту и не возвращается.

Сэм остается один.

Сэм стоит посреди леса, как в те выходные, которые они провели все вместе в кемпинге в Кутенее, и сумерки сгущаются вокруг. Деревья меняют форму, превращаясь в изогнутые скелетообразные фигуры, неживые, но движущиеся, пытающиеся схватить его. Сэм бежит — бежит, что есть силы, но кругом слишком темно и, кажется, многолюдно – он постоянно натыкается на кого-то. Он слышит знакомые шаги за спиной – эхо точно такое же, несмотря на окружающий лес и мягкую, усеянную листвой землю — и не оборачивается, потому что боится увидеть его, Черного Человека.

— Сэмми, — зовет Человек, и голос его — смешение голосов отца и Дина. Страх кристаллизуется и хрустит, как мелкие сучья под ногами. Сэм бежит — сердце стучит тяжело и гулко, и удары его, в конце концов, подменяются голосом. — Сэмми.

Сэмми, Сэмми, Сэмми – справа и слева, спереди и сзади, сверху и снизу.

Сэмми, Сэмми, Сэмми — как отрава внутри него.

Сэм закрывает уши руками и кричит, желая заглушить собственное имя, страшное и жуткое в кромешной темноте.

— Этого нет. Ну же, очнись. Этого нет.

Сэм моргнул — и лесная ночь рассыпалась скудным утренним светом. Брат, держащий его лицо в ладонях, повторил:

— Этого нет. Просто поверь мне, Сэмми.

Сэм судорожно втянул воздух, услышав имя, все еще бьющееся внутри вместо сердца, — страх скрипнул на зубах крупицей сонного песка.

— Порядок? — спросил Дин, отпуская его, и Сэм тяжело повалился обратно на подушку, влажную то ли от пота, то ли от слез.

— Не говори отцу. Он…

— Не узнает, – закончил Дин. — Все хорошо.

Сэм слабо улыбнулся и, завернувшись в защитный панцирь одеяла, отвернулся к стене. Дин молча улегся рядом, чем вызвал у Сэма странное чувство, вроде раздражения и благодарности сразу.

— Чувак, мне не пять лет, — буркнул Сэм.

— А мне пофиг. — Дин закинул руку за голову. — Работа такая — сторожить тощих шестнадцатилетних братишек.

— Сволочь.

— Стервец.

А потом Сэму исполнилось семнадцать — он ушел и унес свои кошмары с собой, или они пошли за ним, словно гончие по следу, загоняя его в ловушку, в силки, из которых он не мог выпутаться. Живя в кампусе, Сэм научился просыпаться без крика, чтобы не пугать соседа по комнате, и стал держать под подушкой, точно как брат, нож, которому было не рассечь плотную паутину дурных снов. Нож был, скорее, ощущением защиты — Сэм сжимал его рукоять в особенно плохие ночи и засыпал, всматриваясь в тени, ползущие по стенам — Черный человек стопроцентно прятался среди них.

Когда Сэм сошелся с Джессикой — нежной заботливой Джессикой, — от ножа пришлось отказаться. Сэм остался беззащитным. Четыре года ему снился один и тот же сон — девушка, лица которой он не мог разобрать, сгорает на потолке, а человек в черном пальто стоит в углу комнаты и смотрит на ядовито-красное пламя.

Долгие месяцы кошмара — девушка, потолок, огонь, человек и собственное имя, слетающее с языков пламени. Раз за разом. Кадр за кадром. Как фильм на круговом воспроизведении.

А потом отец ушел на охоту и не вернулся.
А потом Дин втащил его обратно в жизнь, от которой он сбежал.
А потом кошмар сбылся.

Сэм идет по кладбищу. В руках — несуразный букет, под ногами — жухлая трава. Ноябрьское солнце не греет — Сэм не ощущает тепла и, если честно, вообще ничего не ощущает: все какое-то картонное, бутафорское – и земля, и небо, и он сам. Настоящее только надгробие — гладкий серый камень и маленькая овальная фотография, спрятанная под стекло, чтобы дожди не смыли красивое лицо, навсегда оставшееся с улыбкой на губах.

— Джесс, — говорит Сэм и встает на колени — брюки промокают от сырой травы, но ему плевать. — Букет — отстой, знаю, надо было купить розы. Они… Ты их ненавидела, Джесс.

Слезы льются, и Сэм не может сдержать их. Он кладет цветы на свежую, не успевшую утрамбоваться могилу. Ветер дует в спину и приносит тихое печальное «Сэмми». Сэм замирает, озираясь по сторонам — никого. Рука, грязная от жирной могильной земли, хватает его за запястье и с силой тянет вниз.

— Сэмми.

Сэм падает, едва не ударяясь виском о надгробие или просто о какой-то камень. Лес вырастает темной стеной и берет его в кольцо – тени пляшут вокруг.

— Сэмми. Сэмми. Сэмми.

Вдалеке слышатся знакомые встревоженные голоса — отец и Дин. Сэм вскакивает и опять бежит, потому что это — охота. Опасность подбирается ближе — только бы не опоздать. Только бы не…

Лес расступается — и пространство настолько светлое, что ослепляет. Снег. Бесконечная заснеженная равнина. Сэм прикрывает глаза рукой и понимает, что держит нож — длинное лезвие сверкает на холодном безжизненном солнце.

Черный человек стоит впереди: воротник пальто поднят – лица не разобрать. Человек недвижим — ждет, и рядом с ним лежат два окровавленных тела.

— Нет! — кричит Сэм и подходит ближе, медленно и неуклюже: ноги вязнут в глубоком снеге. — Нет!

— Сэ-эмми-и, — тянет Человек. — Сэмми. Сэмми!

Сэм без сил валится на землю — рыхлое месиво из талого снега и крови мерзко хлюпает. Отец мертв. Дин мертв тоже. Тонкие надрезы идут поперек шей, и братова голова безвольно мотается, когда Сэм притягивает его тело к себе.

— Нет! Пожалуйста, нет! — шепчет Сэм.

Черный человек наклоняется и берет его за подбородок. Сэм видит по-змеиному желтые глаза и взмахивает ножом.

— Черт! Какого?..

Запястье пронзила боль. Сэм зашипел и услышал, как что-то упало на пол, укрытый старым ковролином, с глухим стуком. Глаза после слепящего белого не различали цвета — комната утонула в мутно-сером. Сэм тряхнул головой и моргнул, но ничего не изменилось — серость.

— Эй, ты тут? — сказал Дин и сжал братово плечо: Сэм был дезориентирован и, кажется, плохо понимал, где находится. — Сэмми?

— Я Сэм, — пробормотал тот. Зрачки, наконец, нашли нужное расширение, четко сфокусировав комнату и брата, стоящего рядом и закрывающего подбородок рукой. Сквозь пальцы медленно просачивалась кровь, капая на ковер. — Дин? Что?..

— Ты в норме? — оборвал его Дин. Сэм кивнул. — Твои кошмары просто эпическая херня. — Дин сел на свою кровать, схватил полотенце, висящее на спинке, и приложил к подбородку. — С каких это пор прятать ножи под подушку стало твоим хобби, Сэмми? Я думал, ты предпочитаешь пистолеты.

— С тех самых, — уклончиво ответил Сэм. — А что?

— Да так. — Дин подтолкнул ногой нож, валяющийся на полу: кончик лезвия был красен. — Буду иметь в виду. — Он скривился, когда ворс полотенца задел края пореза.

— Господи, я… Сон… — промямлил Сэм, когда до него, наконец, дошло, что он сделал. Боже, какой он идиот!

— Что бы ты ни видел, — сказал Дин, вставая, – это не реально. И этого, – он чуть дернул подбородком и болезненно сморщился, — тоже нет. Ну то есть, сейчас не будет. Шовник?

— В сумке, — бесцветно ответил Сэм.

— Вот и ладушки.

— Дай посмотрю. — Сэм сполз с кровати и подошел к брату, роющемуся одной рукой в сумке. — Дин, я…

— Да знаю я, — отмахнулся Дин, — тебе жаль. Не заводи свою шарманку, Сэмми. Я вас прощаю, мистер Совестливый, все дела.

— Ты неисправим.

— И не зашит, — усмехнулся Дин. — Так что брысь с дороги и не парься. Все хорошо.

Сэм внимательно посмотрел на него, словно ища следы лжи на лице, и молча отошел в сторону. Дин с беззаботным видом прошествовал в ванную и плотно закрыл за собой дверь.

Сэм подумал, что его сны становятся пугающе настоящими, накрепко переплетающимся с реальностью — такими, что ему сложно отличить одно от другого. С ним всегда что-то было не так, но сейчас — особенно, будто он поднялся — или спустился? — на ступень по лестнице, ведущей в никуда.

Дин подумал, стягивая края пореза четырьмя не очень ровными швами, что, не успей он уклониться, Сэм бы точно перерезал ему глотку: взмах был такой, словно брат точно знал, куда целится. Что бы Сэму ни снилось, это определенно выходило за рамки обычных кошмаров и, если честно, до чертиков пугало его, Дина, бесстрашного старшего брата, который из всей защиты мог предложить только постоянное присутствие рядом — никакого проку от этого.

Он вздохнул и оглядел результат своей работы: порез красной чертой тянулся под подбородком — как пить дать, будет шрам.

«Щетину, что ли, отпустить? — подумалось Дину. — Девчонкам такое нравится».

[la_Distance]

Только хотела сказать, какие два исполнения классные, а их уже три
Все три такие разные и по-своему прекрасны

[Tanhay]

Автор 3, какое шикарное исполнение! Эта заявка самая урожайная)) Очень интересно. И уже чуть страшновато что Дин думал что

из всей защиты мог предложить только постоянное присутствие рядом — никакого проку от этого.

Большое спасибо.

[OldWich]

Автор 2, спасибо за Сэмми, который кается во всех своих грехах, даже детских и нелепых. Восьмисезонный Сэм был прекрасен.
Автор 3, это потрясающе. Сэму действительно лучше щита, чем Дин, не найти.

из всей защиты мог предложить только постоянное присутствие рядом — никакого проку от этого.

Знал бы он... Впрочем, даже если бы и знал - это же Дин, ему всё равно было бы мало того, что только он один и заслоняет Сэмми от всех ужасов ночи.

[Джен-гость]

Заявителю сего только и остается, что мурчать от удовольствия и блаженно жмуриться. Выполнения и вправду очень разные и прекрасные. (Мне даже стресс переносить легче )))) (три смайлика прям в точку!!!!)
Автор 3, спасибо за сны Сэмми Сэма, и за защиту, даже от кошмаров, Дина. За все понимающего Дина.

[Джен-гость]

Автор 3, какое шикарное исполнение! Эта заявка самая урожайная)) Очень интересно. И уже чуть страшновато что Дин думал что из всей защиты мог предложить только постоянное присутствие рядом — никакого проку от этого.
Большое спасибо.

Не очень поняла, что вы имеете в виду. Почему страшновато? Дин, правда, мог предложить только присутствие рядом: сложно защитить человека как-то иначе от того, что у него в голове.

Автор 3, это потрясающе. Сэму действительно лучше щита, чем Дин, не найти.
из всей защиты мог предложить только постоянное присутствие рядом — никакого проку от этого.
Знал бы он... Впрочем, даже если бы и знал - это же Дин, ему всё равно было бы мало того, что только он один и заслоняет Сэмми от всех ужасов ночи.

Да, именно так. Дин для меня — щит, тот, кто всегда будет защищать Сэма и в пять, и в двадцать пять, и дальше — до самой смерти.

Заявителю сего только и остается, что мурчать от удовольствия и блаженно жмуриться. Выполнения и вправду очень разные и прекрасные. (Мне даже стресс переносить легче )))) (три смайлика прям в точку!!!!)
Автор 3, спасибо за сны Сэмми Сэма, и за защиту, даже от кошмаров, Дина. За все понимающего Дина.

Спасибо, несколько боялась, что получилось слишком мрачно. Вы такого не просили.

Автор 3

[Джен-гость]

Только хотела сказать, какие два исполнения классные, а их уже три
Все три такие разные и по-своему прекрасны

О, простите, прошляпила Спасибо большое

Автор 3

[Джен-гость]

OldWich, la_Distance, У Билли есть хреновина, Tanhay, спасибо! автор мастер идиотских комментариев и выражать в них свои мысли связно не умеет((( Но ваше мнение - это лучшая похвала! Спасибо!
Автор 2

[Джен-гость]

Джен-гость, вам, как заказчику, спасибо за заявку! рада, что исполнение порадовало!
Автор 2

[Джен-гость]

Всем Авторам (1,2,3) и тем кто еще только пишет)))))))) еще раз СПАСИБО!
Заказчик словно акула барражирует над темкой и так часто обновляет страницу (чаще было только когда сама писала))), что старенький комп начинает притормаживать)

[yafun]

все три исполнения чудесны!! спасибо авторам. и заказчику.

[Джен-гость]

yafun, вам спасибо, что прочитали
Автор 3

[boeser_Kobold]

Автор 2, вот вроде безнадега, ан нет. Потому что "целая смерть" ждала саму Смерть. За что и любим СПН. Конечно, Дин знал про машинку, но это же по факту машинка любви. Поэтому и простил.