4.02

[Supernatural Gen Fest]

Охота на оборотня прошла очень неудачно - Сэм обращен. Что теперь делать братьям? ХЭ, или без - на усмотрение автора.

@темы: Четвертый тур, Выполненные

Comments

[arlit]

Bosaya maya, спасибо за новый кусочек. Заказчик рад

[Canus]

а порез от ножа на Сэме после обращения зажил?
Bosaya maya, спасибо за продолжение.
Это у них ещё всё не плохо, ИМХО... ну, относительно, конечно. А вот когда Джон подключится — чота мне заранее страааашно

[Bosaya maya]

arlit, автор счастлив порадовать заказчика

Canus, думаю, зажил. Я тут пересматривала серию из 8го сезона, про студентов-оборотней, так на них всё прям моментально зарастало. А вообще насчёт оборотней канон довольно туманен. Если сравнить, например, Мэдисон и Кейт, есть кой-какие мелкие различия)
Ну да, бывало и хуже...

какбэ спойлер

Но я ж не настолько злой автор, чтобы ещё и папуДжона подключать

[Canus]

Bosaya maya,
*радуеццо спойлеру*

[LenaElansed]

да уж, умеют братья вляпататься... спасибо за проду

[dark_seven]

очень интересно! спасибо!

[Bosaya maya]

LenaElansed, если б не вляпывались, и сериала бы не было

dark_seven, благодарю)

[_серый_волк_]

Нда... выбор у парней охрененный.
Ситауцию, вы автор, загнали дальше некуда.
Ждём продолжения))

[Tanhay]

Интересно очень, но как-то грустно, все так у парней неудачно пошло, вы трагические финалы любите?
Спасибо.

[Bosaya maya]

_серый_волк_, наверное, где-то в параллельной вселенной все мои персонажи (ну,то есть чужие, но в моей интерпретации) тихо меня ненавидят

Tanhay, да вот, люблю... Но иногда получается нечто похожее на хэппи-энды, так что я не теряю надежды

[Tanhay]

Но иногда получается нечто похожее на хэппи-энды, так что я не теряю надежды

Тогда я то же не теряю.

[HelgaYlo]

Bosaya maya, надеюсь на продолжение истории.

[Фигвайза]

Господи, уже неделю волнуюсь - сожрет Сэм братца-то или только понадкусывает нет? Автор, хоть коротко намекните!

[Bosaya maya]

Фигвайза,

spoiler!

нет. И не съест, и не понадкусывает
Кстати, если вдруг кто беспокоится - продолжение пишется, но медленно, потому что возможность писать осталась только по выходным и не хочется менять качество слов на количество. Простите. Главное - процесс идёт)

[_серый_волк_]

продолжение пишется,

Bosaya maya,

[Canus]

Bosaya maya, качество важнее)) мы терпим и догоняемся игрульками про оборотней

[Bosaya maya]

Люди, простите за темпы - я ничего не могу с этим поделать, вот так вот медленно мне пишется Медленно, но верно. Осталось всего ничего, скоро финал. В общем, не стреляйте в пианиста

Часть 4.

4.

Окраины Милуоки им категорически не понравились. Сплошные трущобы и свалки, полынь и чертополох, полуразрушенные дома, остовы машин, ржавеющие в придорожном бурьяне, и обелиски небоскрёбов, белеющие в дымчатой перспективе.
Возможно, просто стоило въехать в город с другой, более презентабельной стороны. Но Дин давно привык выбирать не ту сторону.
Пока Сэм приводил себя в порядок в туалете на заправке, он сидел в машине и смотрел на очередной унылый пустырь, заваленный обломками бетонных конструкций и ощеренный арматурой. Здесь, видимо, недавно что-то снесли, а мусор так и не вывезли, и теперь по руинам, не обращая внимания на накрапывающий дождь, с визгом и гиканьем носились чумазые дети, вооружённые бластерами, - играли то ли в колонизацию Марса, то ли в полевую версию "Фоллаута". Неподалёку стоял ободранный трейлер, давно одомашненный и неподвижный, вросший в землю. В кресле под навесом похрапывало бесчувственное тело, равно безразличное и к детским визгам, и к капающей с навеса мороси.
Дин поймал себя на том, что сейчас тоже не прочь нажраться до бесчувствия. Чтобы серый мокрый мир кружился вокруг, чтобы можно было распластаться на скрипучем виниле Импалиного сидения и ни о чём не думать. А Сэм пусть сидит где-нибудь рядом и нудит своим фирменным нравоучительным тоном - опять, мол, насвинячился, нашёл время, у нас же дело, у нас же папа, у нас то да сё, зануда, как будто сам не нажирался никогда... Да, пожалуй, было бы идеально.
"Когда всё закончится, надо будет устроить оргию с текилой и сеньоритами", - решил Дин, хотя понятия не имел, что именно должно закончиться и каким образом, и закончится ли вообще, и не станет ли потом ещё хуже, чем сейчас. Он устал об этом думать.

Тем временем дети бросили игру и принялись тормошить тело под навесом, чего-то шумно требуя, а один парнишка взобрался на обломок бетонной балки, прицелился в Дина через игрушечный оптический прицел и, сложив губы в беззвучное "бах!", дёрнулся, изображая отдачу. Довольно убедительно - Дин даже лениво поаплодировал. А потом показал пацану средний палец. Тот, нисколько не оскорбившись, ответил тем же. Дин сделал страшные глаза. Пацан расхохотался и выдал целую автоматную очередь, больше похожую на эпилептический припадок. Дин зажмурился и откинул голову - мол, всё, я убит...
- Очаровательная пантомима, - произнёс Сэм тем самым занудливым тоном. Дин открыл глаза и выпрямился. Умытый и причёсанный младший стоял возле Импалы, согнувшись в три погибели, и заглядывал в окно со своей стороны. Выражение лица имел кислое. - Детский сад... - добавил он с отвращением, потом сложился ещё в три погибели, нырнул в машину, привычно стукнувшись коленями о бардачок, и протянул Дину бумажный пакет, от которого исходил умопомрачительный аромат пережареной картошки, копчёного мяса и лука. - Вот. Ты, наверное, голодный.
Дин сунул нос в пакет и удовлетворённо мурлыкнул.
- Ещё бы! Обливаюсь слезами благодарности. А ты?
- Ты же знаешь - я всегда голодный.
- И пафосный.
- Мне можно. Заткнись и лопай свой холестерин.
- Сучка.
- Придурок. И будущая жертва коронарного атеросклероза.
- Ты, когда в колледж поступал, факультетом не ошибся? - подозрительно осведомился Дин и, не получив ответа, устремился к заветному холестерину.
Сэм страдальчески вздохнул.
- Я купил ещё кое-что.
- М?
- Местную газету. И, кажется, понял, на кого отец охотился.
- М! М?
- Смотри.
Причудливо изогнувшись, Сэм вытащил из заднего кармана сложенную газету, повозился минуты две, разворачивая и снова складывая - Дин успел расправиться с картошкой и взялся за хот-дог, - и сунул ему страницу с нужной статьёй.

"Убийство активистки местной церкви: трагическая случайность или сатанинский культ?" - риторически вопрошал заголовок. С зернистого снимка смотрела благообразная пожилая леди. Миссис Н. служила регентшей церковного хора, вела уроки в воскресной школе и вообще вкалывала во славу божию, не щадя живота, до тех пор, пока прекрасной майской ночью её соседка не услышала крики и не вызвала копов, которые, прибыв, обнаружили старушку в подвале, пришпиленную к полу осиновым колом. Стены подвала были покрыты оккультными символами, кругом валялись птичьи кости и огарки свечей, по углам белела соль, а в воздухе пахло ладаном. Автор статьи осмеливался предположить, что убийство могло быть связано с недавними исчезновениями детей, поскольку милейшая миссис участвовала в организации поисков. Но, возможно, это просто сатанисты, увечившие скот на окрестных фермах, решили перейти к человеческим жертвам. В любом случае, мы будем вечно помнить миссис Н., её заботу о ближних, любовь к детям и пряники на Рождество...
- И? - поинтересовался Дин, бегло пробежав глазами текст. - Кто завалил старушенцию?
- Папа, - послушно ответил Сэм.
Едва не подавившись, Дин замер, снова покосился на фото, проглотил недожёванный кусок хот-дога и нахмурился.
- Почему вдруг папа?
- А ты на фотку глянь. У бабки на шее ведьмовской амулет. Для непосвящённых выглядит как вычурный старинный крест, но если присмотреться... Подозреваю, что это она сначала кромсала несчастных коров, а потом переключилась на детишек - и вот тут-то папа её и прищучил. А дальше - ночь, подвал, допрос с пристрастием по-винчестерски и осиновый кол на закуску.
- Гм... Не лишено смысла. Одно плохо - если отец прибил ведьму, то наверняка уже смылся из города на всех парах. Мы даже могли встретиться где-то по дороге и разминуться. Чёрт...
Сэм пожал плечами. Он не выглядел сильно расстроенным.
- На самом деле, мог и не смыться. Ведьма была не одна. - Он снова зашуршал газетой. На последней странице обнаружилась заметка "срочно в номер", обведённая жирной, похожей на траурную, рамкой. И очередной чёрно-белый снимок. - Ночью ещё один ребёнок пропал. А наша мадам к тому времени уже прохлаждалась в морге.
Дин скомкал пустой пакет, баскетбольным броском швырнул его в урну прямо через окно и посмотрел на часы.
- Тогда задержимся. Половина второго, солнце ещё высоко. Ты поезжай к той соседке, выясни, с кем бабуля дружила по части чёрной магии, а я порыскаю по местным клоповникам. И смотри не покусай никого... Эй, чувак, ну не обижайся, я же пошутил...

***

Бдительная ведьмина соседка оказалась особой сравнительно молодой, лет сорока, на удивление неразговорчивой ("Понятия не имею, с кем эта карга общалась. Я ей сторож, что ли?") и по винчестерским меркам не совсем благонадёжной - на жизнь она зарабатывала гаданием по руке.
- Серьёзно? - изумился Сэм, оглядывая типичную стародевичью гостиную с фарфоровыми вазочками. Никаких хрустальных шаров, загадочных благовоний и чёрных кошек. Провинциальный уют и благолепие. - Простите, но вы похожи скорее на библиотекаршу, чем на гадалку.
Женщина поправила очки в тяжёлой оправе и оскорблённо шмыгнула носом.
- Предпочитаю термин "хиромант", - отрезала она ледяным тоном - и этим ещё больше напомнила ему кого-то из ботанской юности ("Молодой человек, вы до сих пор не вернули "Bestiarium romanum", а на него запись. И страницы загибаете..."). - Так какие ещё ко мне вопросы от прессы?
С журналистской легендой Сэм явно промахнулся - его долго не хотели даже на порог пускать и отвечали неохотно. С федераловской ксивой дело пошло бы веселее.
- Вообще-то, учитывая антураж места преступления, вы первая подозреваемая, - доверительно сообщил он.
- Да, мне уже говорили. Но с какой стати? Я же просто по руке гадаю...
Сэм прищурился. В этой уютной гостиной у него слегка кружилась голова и раздражал настойчивый, далёкий, ритмичный стук - словно в соседней комнате кто-то упражнялся в игре на барабане, завёрнутом в толстый войлок. Он никак не мог понять, откуда идёт этот звук, а спросить у хозяйки было неудобно - она, вроде бы, ничего не слышала. Поэтому, чтобы отвлечься, он спросил другое:
- А мне погадаете?
Гадалка заколебалась, ожидая подвоха, но Сэм понял, что ей самой любопытно, почему от этого милого юноши хочется держаться подальше.
- Ладно. Но деньги вперёд...

Купюры она взяла с такой опаской, будто они были покрыты спорами сибирской язвы, а широкую Сэмову ладонь - так, будто она была заминирована, и долго морщила над ней лоб. Сэм напряжённо прислушивался: всё-таки в доме не было ни души, кроме них двоих. Показалось?
- Занятная у вас линия жизни, молодой человек. Прерывается, да ещё и не один раз. Впервые такое вижу... Вероятно, вы очень больны и скоро умрёте. - Женщина посмотрела на Сэма поверх очков. Он уловил во взгляде нечто вроде снисходительной жалости, и это слегка взбесило его, хотя он не подал виду. - Но, если верить линии, восстанете из мёртвых. Раньше такой фокус удавался только одному человеку, две тысячи лет назад где-то на Ближнем Востоке, а вы совсем на него не похожи. Не знаю, что и думать по этому поводу...
- А вы профессионал! - сказал Сэм, нехорошо улыбаясь. Теперь, когда она стояла так близко, он вдруг понял, что это за странный звук и как сделать так, чтобы его не стало. - На человека я и правда не похож.
Гадалка выпустила его ладонь и отшатнулась, словно обнаружив, что держит в руках ядовитого паука.
- Шутки у вас... Знаете, вам лучше уйти.
Сэм понял, что где-то в ходе беседы подрастерял своё обаяние - с такой отчаянной злостью женщина смотрела на него, - но реабилитироваться было уже поздно. Да и надобность в этом отпала. Он достиг той степени мучительного голода, когда становится наплевать на светские манеры, и этот проклятый стук, с которым билось её сердце, становился всё громче и безумнее.
- Убирайтесь, - повторила гадалка дрогнувшим голосом и даже указала на дверь для вящей внушительности.
- В чём дело? Я вас пугаю? - невинно осведомился Сэм, не двигаясь с места.

[Bosaya maya]

Он раздвоился. Он спрашивал себя, что происходит и не пора ли это прекратить, вежливо распрощаться, пока все живы, и какого чёрта это происходит с ним, когда на улице белый день и он даже не в звериной шкуре, неужели всё-таки зверь внутри сильнее человека, неужели теперь так будет всегда, нет, всё-таки стоило покончить с этим сразу, месяц назад, но тогда он был слаб, да и сейчас слаб, потому что иначе его не останавливала бы эта беспомощная мысль - а как же Дин?...
Слабак.
Сопля.
Мелкий трусливый зверёныш.
Иди и убей себя...

Другая, бессловесная, полная жизни и ярости часть его вопила от восторга, предвкушая тепло чужой крови.

И тут, заглушив панический стук сердца, зазвонил мобильник.
- Ты всё ещё там? - спросил Дин. - Как успехи?
Вдох, выдох.
- Никак. Забери меня отсюда.
Сэм увидел, что гадалка, не спуская с него глаз, тянет из буфета ящик со столовым серебром, и предупреждающе поднял руки.
- Не надо, мэм. Я ухожу. Извините. Всё, я ухожу...

***

В этом городе оказалось чертовски много мотелей, гостиниц, пансионов и прочих пристанищ для странников, и к вечеру у Дина шла кругом голова от бесконечных повторений одного и того же сценария - "Здравствуйте, я разыскиваю вот этого человека (тут демонстрируется старая расплывчатая фотка, на которой отец ещё улыбчив и уютно бородат), он у вас не останавливался? А можно ваши записи посмотреть? Не волнуйтесь, я полицейский, вот мой жетон... Извините за беспокойство, до свидания..." И обязательно надо улыбаться, особенно если на ресепшене девчонка, но всё равно на парня со свежим шрамом на лбу смотрят как на психа. И толку - ноль.
Он подобрал Сэма на тихой улочке и развернулся обратно, к трущобным окраинам. Сэм помалкивал и зябко кутался в ветровку. У него тоже не было ни одной хорошей новости.
- Я нашёл нам дом на ночь, - сказал Дин, чтобы хоть что-нибудь сказать. - Перекантуемся, а завтра продолжим. В "Жёлтых страницах" осталось ещё четыре отеля, которые я не проверил.
- "Перекантуемся" - это такой эвфемизм для "посадим тебя на цепь и подождём, пока ты не превратишься в монстра и обратно"?
- Не начинай опять, ладно?
- Да ничего я не начинаю, - пожал плечами Сэм. - Знаешь, я чуть на неё не напал, на свидетельницу. Ты вовремя позвонил...
- Что? - Дин покосился в его сторону. Стоило бы испугаться, но ему уже не хватало сил для эмоций.
- Ну да. Сначала всё нормально было, разговаривали... А потом я услышал её сердце, и меня накрыло. Как с катушек слетел. Даже обрадовался - как удачно, что дома нет никого, никто меня не остановит. А потом собирался выйти на улицу. Пригород, спальный район, уйма беззащитных старушек и домохозяек с детьми. Для оборотня - всё равно что кондитерская... И ты всё ещё собираешься меня лечить?
С минуту Дин молчал, глядя на дорогу. И когда Сэм уже решил, что разговор окончен, он сказал совсем другим, изменившимся тоном:
- Потерпи немного, Сэмми. Полнолуние на исходе.

***

Дом был давно заброшенный, заплесневелый, с просевшей крышей. На полу кое-где темнели лужи от недавнего дождя, а сам пол оброс толстым слоем пушистой пыли. По углам громоздились обломки и осколки, забытый хлам, рухлядь, рвань и дрянь, воняющая крысиным помётом и старыми тряпками. В гостиной, возле замусоренного камина, на кирпичах, подложенных вместо ножек, стоял трухлявый диван. В кухне сохранился колченогий табурет с расстеленной на нём газетой, а на газете - бутылка из-под дешёвого портвейна, наполовину наполненная жёлтыми окурками. Больше никакой мебели в доме не было.
- А получше ничего не нашлось? - скривился Сэм, шаря лучом фонарика по седым паутинным клочьям на каминной полке.
- Ну извини, принцесса, не "Хилтон", - огрызнулся Дин и, брезгливо наморщив нос, сбросил с дивана подушки. Поднялась и осела пыль. Дин разразился приступом кашля.
Сэм почувствовал мимолётный укол совести - из-за него старшему тоже приходится ночевать в этой гнилой лачуге, - но тут же сам на себя разозлился за эту жалостливую мысль. Дин сам виноват. Давно бы отпустил братца или пристрелил, как ему предлагали, и теперь дрых бы спокойно в тепле, в чистой мотельной постели. Но нет, жалеет. Гуманист хренов... Впрочем, даже если бы пристрелил, всё равно бы не дрых. Поступать правильно и спать спокойно - совершенно не в духе Дина Винчестера.
Тем временем Дин поставил на пол переносную лампу, неприязненно огляделся и признался:
- Честно говоря, с дороги и при свете дня оно поприличнее выглядело. Зато от города далеко.
- У нас и похуже бывало.
- Хуже этого - вряд ли. Ну ничего, это только на одну ночь...

Снаружи стемнело, но сквозь заколоченные окна в комнату проникал синеватый свет от фонарей, освещавших шоссе - дом стоял всего в сотне метров от дороги, среди буйных зарослей чертополоха. Припаркованная на обочине Импала казалась глыбой мрака. По другую сторону дороги простиралось поле, за ним мерцали огни заправки, дальше виднелись пустырь и скопище старых жилых трейлеров, ещё дальше - опять пустыри, и совсем уж на горизонте - тусклое зарево Милуоки.
Фары проехавшей мимо машины мазнули по стене полосами света, на мгновение ослепили сидящего на диване Сэма и пропали. Он недовольно поморщился, заморгал и спросил, вдруг вспомнив:
- Тебе сегодня не показалось, что за нами кто-то следит?
- Кто?
- Не знаю. Какая-то сельская колымага не первой свежести.
- Чувак, мы в Висконсине, "американской молочнице". Тут все колымаги - сельские, и каждая вторая - не первой свежести. Забей.
- Я видел этот пикап утром на заправке, а потом в городе. И сейчас он мимо проехал...
- Эти деревенские тачки все на одно лицо.
- Дин, а может, это папа?
- Откуда ему знать, что мы здесь? И зачем выслеживать? Подошёл бы в открытую, поздоровался...
- Ага, конечно, размечтался. Мы полгода за ним бегаем - и до сих пор ни слуху ни духу, а тут возьмёт и подойдёт... Может, он про меня узнал? Может, кто-нибудь из тех, кому ты звонил, проболтался?
- Сэм, никто про тебя не знает. Я никому не говорил. Я же не дурак.
Сэм сделал сложное движение бровями, которое при желании можно было истолковать и как согласие, и как сомнение, но Дин его не увидел - он застёгивал цепь на лодыжке брата. Другой конец цепи крепился к каминной решётке в двух шагах от дивана.
- Ты что, кодовый замок купил? - заинтересовался Сэм. - Как для велосипеда?
- Отвернись, я сейчас код выставлять буду.
- Можно подумать, я его не угадаю. Пароль твоего аккаунта на сайте "Больших азиатских сисек" - "Импала1967". А пароль на телефоне - "пароль".
- Тоже мне хакер... Ну, всё. Пройдись-ка.
Сэм прошёлся. Цепь зловеще побрякивала и оставляла змеиные следы в пыли. Длины её хватило до кухонной двери.
- Чудненько, - сказал Дин, зевнул и потёр глаза. Потом перетащил в кухню диванные подушки, соорудил себе у стены нечто вроде кресла и уселся, завернувшись в спальник.
Сэм вопросительно смотрел на него.
- Дин.
- А?
- Ты что, меня боишься?
- После того, как ты сказал, что чуть не ухлопал незнакомую тётку, даже не превращаясь? Ещё бы не бояться! Вдруг проснусь утром - а у меня внутренностей не хватает? Что я папе скажу?
- Хватит ухмыляться... И опять будешь сторожить?
- Ну да.
- Идиот. Не выдержишь. У тебя же глаза слипаются.
- Идиот или нет, а ты пока никого не убил. Ты всё ещё мой маленький вредный зануда Сэмми.
- Думаешь, это твоя заслуга?
- Я делаю, что могу.
Сэм неопределённо дёрнул плечом и убрёл обратно на диван.
Некоторое время Дин сидел и слушал, как он вздыхает, укладываясь, как скрипят под ним ржавые пружины. Глаза действительно слипались - день выдался не из лёгких, да и прошлая ночь тоже... Вскоре скрип умолк, и Сэм тихо, сонно пробормотал:
- Спасибо.

[Bosaya maya]

Часть 5.

5.

Он лежал с закрытыми глазами, прислушиваясь к холодному ветру, завывающему в оконных щелях, ждал превращения и надеялся, что ждёт напрасно.
"Период трансформаций длится от двух до пяти ночей"...
Сегодня третья - смутная надежда на передышку, но расслабляться всё ещё рано.
- Дин, - позвал он, не открывая глаз. - Мне что-то не спится. И ноги мёрзнут. У нас в багажнике точно не завалялось какого-нибудь старого одеяла?... Дин?
Никто не ответил. Тогда он открыл глаза и уставился в потолок своей бывшей квартиры в Пало-Альто.
Его ждали. Ревущее пламя бросилось ему навстречу, и Джесс, распятая в огне, прошептала: "Виновен".
Он вскочил, задыхаясь от ужаса, и проснулся.

Вокруг было темно и тихо. Влажная футболка липла к лопаткам. Бешено колотилось сердце. И по-прежнему мёрзли ноги, высунутые из-под одеяла.
Господи... Всего лишь сон. Привычный, знакомый кошмар...
Он вытер выступивший на лбу пот и повернул голову, чтобы проверить, не разбудил ли брата. На улице медленно проехал грузовик. С театральной торжественностью фары осветили обычный мотельный номер, соседнюю кровать и на ней - Дина, мёртвого, с развороченной грудной клеткой.
Сердце Сэма подскочило к горлу, спина покрылась инеем, а кости превратились в желе. Он не поверил. Он скатился со своей кровати, умоляя, чтобы и этот кошмар поскорее развеялся, и одновременно подозревая, что это не кошмар, что уж на этот-то раз всё по-настоящему, потому что не бывает таких реальных кошмаров... Он почувствовал, как больно стукнулся коленом об пол, и услышал шорох ткани, когда сел на край постели Дина, и учуял терпкий кровяной запах, и увидел, как влажно поблескивают края выломанных рёбер - всё так ярко и ясно, как никогда не бывало в его снах.
- Не может быть, - прошептал он и не узнал своего голоса. Посмотрел на свои руки и не узнал их. - Этого не может...
Снаружи знакомо скрежетнула дверца Импалы. Кто-то подошёл к номеру, бухая тяжёлыми ботинками по доскам крыльца. Звякнул и провернулся ключ в замке, дверь отворилась с протяжным стоном. Рассыпалась неизменная соляная дорожка у порога. Джон Винчестер шагнул в комнату и остановился, увидев жёлтые отблески в глазах Сэма, его искажённое превращением лицо и руки с длинными грубыми когтями.
На улице за его спиной толпились люди - знакомые и незнакомые, друзья, соседи, однокурсники, охотники, жертвы, свидетели, копы, обычные прохожие. Были даже официантка из "Совиного глаза" и вчерашняя гадалка. Шептались с осуждением.
- Они пришли посмотреть на казнь, - спокойно пояснил Джон.
- Папа... - жалко, совершенно по-собачьи проскулил Сэм. Он хотел отползти подальше, но ему мешал труп. - Я не...
- Знаю, сынок, знаю, - добродушно сказал отец и поднял дробовик.
Вспышка резанула глаза. Сэм зажмурился и проснулся снова.

***

Вздрогнул и выругался с досадой и облегчением. Нет снов подлее и гаже, чем такие - последовательные, матрёшечные, вырастающие друг из друга... Даже теперь, обнаружив себя в той же висконсинской развалюхе, на том же пропылённом диване, где засыпал, он не был уверен, что проснулся окончательно, и боялся снова ошибиться с определением реальности.
Он был до подбородка укрыт Диновым спальником, но нижний край свешивался с дивана - наверное, сам же и сбил, пока сражался с кошмарами, - и сквозняк гладил его ноги, забираясь под штанины джинсов. В доме было так холодно, что пар шёл изо рта. Цепь обмоталась вокруг левой щиколотки.

Сэм стряхнул лишние витки, встал, с трудом шевеля затекшими конечностями, и посмотрел в сторону кухни - Дин сидел на прежнем месте, уткнувшись носом в поднятый воротник куртки и похрапывая во сне. Он выглядел сильно озябшим.
- Ну и на хрена было отдавать мне спальник, а самому мёрзнуть? - сердитым шёпотом поинтересовался Сэм. - Я же всё равно превращусь, и вся твоя забота мне будет до лампочки... Кстати, а почему я...
Только сейчас ему пришло в голову посмотреть на часы.
Почти полночь. Пора бы...
Стараясь как можно тише бренчать цепью по полу, он подошёл к окну и выглянул в просвет между досками. Луна, уже изрядно потускневшая, мутная, как тифозный бред, показывала круглый край сквозь сияние придорожных фонарей.
На Сэма нахлынула такая жгучая тоска, словно кто-то большой и мудрый, давно наблюдавший за ним, встал за его плечом и шепнул на ухо - голосом, похожим почему-то на отцовский: "Ты знаешь, что делать. Рано или поздно сбудется второй кошмар, как сбылся первый..." И ему захотелось покорно кивнуть в ответ.
Он вернулся на диван, положил перевитую цепью лодыжку на правое колено и внимательно осмотрел замок. Пора было заканчивать с этим безумием.

1983 - не лучший год для семейства. И не лучший код для замка. Сэм угадал со второй попытки. Первой было "1979".
Освободившись, он тихонько подошёл к Дину. Тот спал так крепко, что, казалось, можно было безнаказанно трясти его, толкать, дёргать за уши и запускать петарды прямо под носом. Вымотался напрочь. Тем лучше.
Сэм запустил руку ему за спину, в тесный просвет между поясницей и стеной, и выудил из-за пояса кольт - любимый, с перламутровыми накладками, доверчиво согретый теплом тела. Воровать у Дина оружие казалось не совсем честным, но всё остальное лежало в Импале, слишком далеко. К тому же, в сравнении с тем, что Сэм намеревался делать дальше, кража была преступлением не особо тяжким.

Он сунул кольт в карман куртки, сходил за оставленным на диване спальником и невесомо, бережно, боясь разбудить раньше времени, укутал брата. Потом сел напротив, снова вынул пистолет и, баюкая его в руках, стал смотреть на Дина. Ему хотелось, чтобы последним, что он увидит, и единственным, что унесёт с собой в вечность небытия, был старший брат, спящий под тёмно-синим потрёпанным спальником - русая макушка, тени ресниц, остро обрисованный щетинистый подбородок, упирающийся в складки полиэстера. И слишком много хотелось сказать, но, как всегда, не находилось слов или находились сплошь не те.
Спальный мешок как символ братской любви, смешно... Но как ещё сказать? Как это выразить? У нас так всегда - я плачу от страха, ты выносишь меня из горящего дома; я покупаю тебе еду, ты укрываешь меня во сне; я боюсь темноты, ты не хочешь оставаться один... Я стал монстром, а ты наплевал на семейное дело. Сердце твоё полно жалости, ты слишком лёгкая добыча для меня. Поэтому мне пора уйти самому.
Пока я всё ещё могу принимать решения. Последнее, что я могу сделать - снять бремя с твоих плеч. Мы слишком долго мозолили глаза друг другу, и я даже вообразил, что смогу устроить свою жизнь иначе, но, как видно, не судьба. Куда бы я не бежал, ты крепко держишь поводок...
Времени мало. Я чувствую, как зудят кости и закипает кровь... Знал же, что будет страшно, но чтобы так...

[Bosaya maya]

Он вздохнул и поднял пистолет. В тишине дома сухо щёлкнул предохранитель. Сэм подумал, что свинцовые пули должны сработать не хуже серебряных, если стрелять в голову, и будет, наверное, совсем не больно, но уж точно - громко, и разбуженный Дин взовьётся свечкой, как кот, и вид у него будет до смешного ошеломлённый - глаза по пятаку и волосы дыбом, и он не сразу поймёт, что стряслось. А потом... Нет, нельзя думать, что потом, иначе никогда не решишься.
Сэм плотнее, до боли, прижал ствол к виску, в последний раз посмотрел брату в лицо и вдруг замер.
Дин не спал. Он ещё не до конца проснулся, когда увидел Сэма, прикрыл глаза - наверное, подумал, что тот ему просто снится, - но тут же широко распахнул их, вскинул голову, и во взгляде его перемешались страх, злость и оскорблённое недоумение.
У Сэма была ещё целая секунда, чтобы нажать на спусковой крючок, но он ей не воспользовался. Он оцепенел, как олень на шоссе, парализованный надвигающимся светом фар.
В следующий миг Дин рванулся к брату, одной рукой выдрал кольт из его пальцев, а другой выдал такой звонкий апперкот, что Сэм опрокинулся навзничь, ударившись затылком об пол. Так он и лежал несколько отрешённых секунд, держась за ноющую челюсть и прислушиваясь к взрыву ругани. Это было похоже на тот случай из детства, когда отец забыл на столе заряженный пистолет, а четырёхлетний Сэмми его нашёл...
Кольт вернулся на своё место, прильнув к пояснице Дина под ремнём. Сэм отполз и занял выжидательную позицию, резонно опасаясь продолжения членовредительства, но Дин, вместо того, чтобы выбивать дурь из брата, вымещал злость на трухлявом дверном косяке.
- Всё, успокоился? - заботливо спросил Сэм, когда поток "долбаных идиотов", "эгоистичных засранцев" и сокрушительных ударов начал иссякать. - Не переломал себе пальцы об этот несчастный косяк?
В ответ Дин послал ему полный бешенства взгляд, хватил о стену ни в чём не повинным табуретом, но зрелищем разлетевшихся во все стороны щепок не удовлетворился, поискал глазами что-нибудь ещё, годное для разрушения, кроме полоумного младшего братца, ничего не нашёл и, устало вздохнув, снова опустился на пол.
- Кретин, - добавил он уже без прежнего воодушевления. - Зачем ты так?
- А что мне остаётся? - пожал плечами Сэм. Он был абсолютно спокоен. - Если я не буду убивать людей, то свихнусь, что бы ты ни делал. Если буду - кто-нибудь из охотников меня выследит и прикончит. Даже если ты сам этого не сделаешь. А ты не сделаешь, потому что ты идиот. В конце концов, я сам могу тебя прикончить - и этот вариант нравится мне меньше всех прочих.
- Пошёл ты на хрен со своей логикой...
- Отдай пушку.
- Не дождёшься.
- Я превращусь с минуты на минуту, так что ты прав, могу и не дождаться... Дин, ради твоего же блага...
- Давай оставим в покое моё благо. Сэм, мы же встречали оборотней, которые годами жили, не убивая, и не свихнулись!
- Видимо, я не из их числа. Мне хватило трёх дней, чтобы это понять... Кстати, все эти мученики в конце концов срываются. Иначе откуда бы мы знали о них? А ты ведь знаешь, что бывает, когда они срываются. Сначала погибают самые близкие - если к тому времени у них ещё есть близкие. Потом начинается кровавая баня без разбору. Потом появляются охотники. Всегда одно и то же... Как думаешь, у кого-нибудь из тех оборотней, которых мы раньше истребляли, был старший брат-охотник, который раз за разом пытался героически прикрыть собой человечество и всё время лажал? И если был - не схарчил ли его оборотень в качестве первого блюда?
- Сэм...
- Я много думал об этом. И пришёл к выводу, что люди не стоят того, чтобы спасать их ценой твоей жизни или жизни отца. Вы двое - моя семья, остальные - еда, слабое, тупое и унылое стадо. Им плевать на то, что вы делаете ради них. Они всегда приходят посмотреть на казнь.
- Раньше ты по-другому говорил.
- Раньше я и монстром не был. Поверь, если смириться со своей сущностью, всё раскладывается по полочкам само собой. Теперь всё стало намного проще, чёрное - чернее, белое - белее. Каким дураком я был раньше, когда позволял себе различать оттенки... - Сэм вдруг умолк, стиснул зубы, зажмурился и сполз по стене на пол. - Лучше уйди, пока...
Превращение занимало всё меньше времени с каждым разом, но каждый раз всё равно было адски больно.
Дин метнулся к брату, схватил за плечи, но это было уже бессмысленно и бесполезно, и Сэм, очнувшись, взглянул на него глазами зверя, теряющими последние искры разума.
- Уходи, - повторил он не своим голосом. - Не хочу тебя убивать, - и махнул когтистой лапой.
Дин отлетел к противоположной стене, рухнул на груду хлама и ненадолго отключился. Когда он встал, оборотня в кухне уже не было. Скрипнула рассохшаяся дверь, и снова стало тихо.

***

Это походило на повторение прошлой ночи, только на этот раз город был ближе, а на пути к городу - больше соблазнов, и на этот раз Дину не пришлось разыскивать оборотня - он видел впереди его широкую, чёрную, ссутуленную спину, гнался за ним и никак не мог догнать, как в одном из тех кошмаров, где спящий бежит, выбиваясь из сил, и ему всё мерещится, что вот-вот, ещё немного - и в последнем безумном рывке его протянутые руки коснутся цели, но та ни на волосок не становится ближе. Хотя он даже не знал, что будет делать, если когда-нибудь догонит брата, и стоит ли вообще его догонять. Несколько раз он вынимал из-за пояса пистолет, но убирал обратно, не решившись даже снять с предохранителя.
Сэм быстро, размашисто шагал через поле. Он ни разу не оглянулся, и Дин гадал, помнит ли он о его, Дина, существовании, слышит ли лихорадочный стук его сердца за спиной и не потому ли и не оглядывается, что слышит.
Свет придорожных фонарей остался позади, в поле было темно, хоть глаз выколи. Предательница-луна издевательски светила в спину. Дин спотыкался и путался в высокой траве, падал и поднимался, чертыхаясь, и отставал всё безнадёжнее, а Сэм шёл легко и плавно, мягкой звериной поступью, словно скользил над землёй, и в конце концов Дин выдохся и тоже перешёл с бега на шаг, с немой тоской наблюдая, как уменьшается, удаляясь, чёрный силуэт впереди, как на минуту превращается в Сэма, выйдя в радужный круг электрического света от заправки, но у бензоколонок никого нет, а в здание он не заходит и, никем не замеченный, пересекает дорогу, ныряет в потустороннюю тьму пустыря, где окончательно растворяется среди лунных теней.

Теперь спешить было некуда. Дин медленно брёл, совершенно уже не представляя, куда идёт и зачем. Он чувствовал себя пустым, выпотрошенным, как рождественская индейка. Ему всё осточертело. Ему казалось, что он будет идти, как заведённый, до самого Милуоки, прошагает город насквозь, перейдёт озеро Мичиган по дну и пойдёт дальше, до самого океана, потому что просто не сможет вспомнить, как остановиться, и далёкий, недосягаемый Сэм вечно будет маячить перед ним, пока чужая милосердная рука не остановит одного из них.

[Just from Wonderland]

Спасибо, безумно интересно, цепляет и заставляет сопереживать им обоим...

[LenaElansed]

Дина жальче больше (((((((((

[Фигвайза]

Бедный бедный Дин. Ну хоть не сожрал его этот гад сразу, а ушел куда-то бродить. Всех жалко вообще-то. Кхм, а это... а Кроули не может помочь? Или ангелы? Они вообще ангелы или где?
Пора вызывать подмогу!
А то я реально боюсь уже, что дело кончится тем, что папаДжон его пристрелит

[arlit]

Bosaya maya, спасибо. Ангстово и очень интересно Пусть и пишется медленно, но зато получается здорово

Пора вызывать подмогу!

Фигвайза, зачем? Нет такой проблемы, с которой братья не справились ли бы вдвоем

а Кроули не может помочь? Или ангелы?

Заказчик против Тайм-лайн - первый сезон, так что эти персонажи будут не в тему

[Tanhay]

Я вот то же боюсь, что папа не поможет, но может хоть в фике произойдет такое чудо, как исцеление оборотня. Очень сочувствую обоим парням, и Дину тяжко, и Сэм до ручки дошел. Спасибо.

[Canus]

Bosaya maya, оооо! спасибо за продолжение!
А я для разнообразия Сэма пожалею - вот ему весело недожизнь такая.

[Bosaya maya]

prashmut, спасибо) Мне уже как-то стыдно перед ними обоими. Хотя и они мне изрядно нервы помотали...
LenaElansed, ага, мне тоже Ему сложнее из этой ситуёвины выкрутиться, как ни странно.
Фигвайза, arlit, вот за что люблю первый сезон - никаких ангелов Вечно они всё усложняют. Так что их благополучно не будет. А насчёт остальных - не буду спойлерить.
Tanhay, Canus, спасибо за сочувствие.

[Merill]

На самом интересном месте И кажется, что Сэм с каждым разом все больше и больше разума сохраняет

[Bosaya maya]

Конец истории. Ну, с богом...

Часть 6.

6.

Единственный исправный фонарь в трейлерном парке раскачивался над вытоптанной лужайкой и столом для пикников перед самым старым и облезлым трейлером, который стоял на краю пустыря, слегка отбившись от остальных, словно самая паршивая овца в стаде. Когда налетал ветер, пустые бутылки, выстроенные батареей под столом, издавали звук, похожий на вой корабельной сирены в тумане. В воздухе плавала сизая хмарь от дешёвого курева. В колонках, прислонённых к переднему колесу, бился крикливый рэпчик, который никто не слушал - включили для фона.
Компания скучала и не расходилась пока только потому, что жалко было оставлять пиво недопитым, да и время, по меркам трейлерного парка, было детское - начало второго ночи. Билл Кесслер в третий раз пытался рассказать какой-то запутанный порнографический анекдот, но, дойдя до финала, давился хохотом, забывал суть, и приходилось начинать сначала. Остальным давно надоели эти бесплодные старания, но они продолжали сидеть по инерции и по инерции же пить.
Вечеринка достигла самой унылой своей, философски-глубокомысленной стадии и близилась к логическому завершению. Грязно-жёлтая, болезненного оттенка луна, качавшаяся на ветру вместе с фонарём, служила невольным соглядатаем.
- Сколько можно? Выруби чёртов музон! - возмутилась наконец жена Билла, выглянув из трейлера. Лицо у неё было одутловатое, бледное от бессонницы. Билли-младший цеплялся за пояс её халата, и у него сна не было ни в одном глазу.
Мужчины, кружком сидящие в шезлонгах вокруг стола, оживились и наперебой принялись звать её в компанию, а Билл, наоборот, разразился косноязычной бранью.
- Мне в шесть на работу вставать, - нерешительно сказала жена.
- Отвали, ж'нщина! У нас пр'здник!
- Иди сюда, красотка, расслабимся! Хочешь, я тебя расслаблю?
- П'шёл в жопу, Р'нди, это моя баба!
- Праздник у них... В доме жрать нечего, а у них праздник... Если твои халявщики-дружки сейчас же не уберутся, я полицию вызову, Билл, я не шучу, ты меня знаешь...
- Э! Я те щас вызову! Давно лещей не получала, шмара?
- Да забей на неё, Билли! Ну какие нормальные копы поедут в эту сраную дыру?
Рассвирепевший Билл швырнул в супругу пустой бутылкой, промахнулся на добрых полметра - бутылка оставила вмятину на борту трейлера, а сама упала, не разбившись, - и, покачнувшись, вместе с шезлонгом сверзился в кусты ежевики под дружное ржание собутыльников. Жена наградила ребёнка подзатыльником и скрылась в трейлере. Красный от возмущения Билл, пыхтя и отдуваясь, с трудом выбрался из кустов.
Когда иссякли шуточки по поводу инцидента, компания снова скисла. Кто-то предложил пойти на пустырь и пострелять по бутылкам, но идею не поддержали.

Оставленный без надзора Билли-младший тем временем слонялся вокруг лужайки, прячась в кустах и воображая себя героем боевика. Для полноты образа не хватало пластмассового бластера, но вернуться в трейлер он не решался - мать непременно погонит в койку. До пустыря, на котором Билли обычно играл с друзьями в войнушку, было рукой подать, и там было темно, как в волчьей пасти, но темнота его не пугала - рядом были отец и его приятели, чуть подальше, в других трейлерах, похожих на стадо дремлющих динозавров, спали соседи, неподалёку шумело шоссе, а пустырь был изучен вдоль и поперёк и там никогда не происходило ничего интересного. До сегодняшней ночи.
Билли почудилось, что по пустырю кто-то крадётся. Он взобрался на обломок бетонной балки, который обычно служил Штабом, и притаился, вглядываясь в мельтешение лунных бликов. Нечто тёмное и живое, текуче перемещаясь из тени в тень, миновало Ведьмин Овраг, прошло по краю Минного Поля и скользнуло в Джунгли.
Для бродячей собаки оно было слишком крупным, для медведя - слишком мелким, и Билли заколебался, примеряя на него размеры росомахи или рыси, пока вдруг не сообразил, что из-за своих зоологических размышлений потерял зверя из виду и тот, конечно, уже подкрался совсем близко и готов его сцапать.
- Пааап! - заорал он и вскочил во весь рост. И сразу же увидел зверя снова.
Тот вышел из Джунглей и смотрел на него жадными глазами волчьего цвета. Он почти ничем не отличался от человека.
Билли спрыгнул с балки и пулей бросился назад, продолжая истошно орать, ничего вокруг не видя от ужаса, но чувствуя, что зверь несётся следом, молчаливый и страшный. Так они оба вылетели на лужайку. Мужчины повскакивали с мест. Зверь сбил кого-то с ног, повалил стол, оглушительно разгромив стеклянную батарею, врезался в колонки, перекатился, легко вскочил и обвёл людей взглядом исподлобья.
К тому времени Билли был уже в трейлере, и перепуганная мать инстинктивно заталкивала его в шкаф, вообразив снаружи разбойное нападение.

Опрокинутые колонки предсмертно затрещали и умолкли, и стало слышно хриплое дыхание зверя.
- Что за хрень?! - стремительно трезвея, рявкнул Билл-старший. Его приятели во все глаза таращились на чужака, пытаясь понять, не глюк ли это. С чужаком явно было что-то не так - с его глазами, руками, лицом и взглядом безумца.
- Псих, что ли?...
- Эй, приятель, ты что, больной? Что с тобой такое?
- Да по-любому больной...
- Шёл бы ты отсюда, шизик, пока я тебе не навалял. Чё уставился? Какие-то проблемы, сопляк?
- А вдруг он заразный?...
- Слышь, чудила! Держись от нас подальше!
Чужак встряхнулся, расправил плечи и оскалил клыки, выбирая жертву.
Никто не заметил, как с другой стороны к трейлеру подъехал старенький дребезжащий пикап.

***

Увидев издалека качающийся фонарь, услышав музыку и голоса, Дин невольно прибавил шагу. Когда Билли-младший с визгом влетел в свой трейлер и зазвенело бутылочное стекло, он уже сломя голову бежал по пустырю.
До лужайки оставалось ещё метров двести темноты, наполненной обломками старых домов и строительным мусором. Где-то в этой темноте Дин споткнулся, упал, ржавой арматуриной распорол штанину и кожу на колене, выругался, вскочил и захромал дальше, чувствуя, как по ноге течёт тёплое и липкое. Всё это было очень некстати. Там, впереди, был Сэмми, и с ним происходило что-то страшное, что Дин обязан был предотвратить, но не мог, не успевал и ненавидел себя за это.
Он увидел Сэма вдалеке, под театрально-резким, тревожным светом фонаря. Увидел кучку людей, жмущихся друг к другу - волк и стадо. Увидел маленькую бледную фигурку, которая вынырнула невесть откуда, будто призрак в средневековой пьесе. Когда он узнал её, то припустил ещё быстрее.
- Стой! Не надо! Не стреляй, чёртова сучка!... Сэмми! Не надо!!!
Он был переполнен этим криком, он сорвал голос, умоляя её остановиться, он всё видел, но был слишком далеко и катастрофически опаздывал.

В руках у Энни Добсон снова был револьвер, но уже какой-то другой, больше и тяжелее вчерашнего - может быть, "смит-и-вессон" сорок пятого калибра, привет из полицейских сериалов девяностых. На расстоянии трудно было точнее определить его породу. Но совершенно определённо на этот раз он был заряжен серебром.
В голове Дина искрой пронеслась мысль, что у Стива Добсона точно должен быть какой-нибудь неаппетитный фрейдистский комплекс, раз он вручил дочурке такую огромную глупую пушку, которую малявка не может даже толком удержать на весу - руки дрожат. Потом малявка завопила надтреснутым голоском: "Разойдись!", все загомонили и шарахнулись врассыпную, а Сэм метнулся в сторону, уходя от выстрела, и Дину сразу стало не до размышлений.
Она стреляла почти в упор - только поэтому не промахнулась.
Сэма отбросило выстрелом, он ударился спиной о трейлер, свалился на землю, пару раз вздрогнул, загребая когтями пыль, и затих, а саму Энни шатнуло отдачей назад. Она запнулась о ножку шезлонга и неловко шлёпнулась на задницу, уронив револьвер. На её унылом личике проступили сложные чувства.

[Bosaya maya]

Всё произошло так быстро, что Дин не успел ничего осознать. Мир застыл, как янтарная смола, и он в нём был единственной бессмысленно барахтающейся мухой.
Он опоздал всего на несколько секунд. Когда он упал на колени рядом с Сэмом, перевернул его, обнял, тот был тих и неподвижен, вся грудь его потемнела от крови, и он снова был не оборотнем, а очень усталым и печальным, очень молодым человеком со слипшимися от слёз ресницами и травинками, застрявшими в чёлке.
- Сэмми... - неуверенно позвал Дин, прекрасно зная, что он не ответит.
В гробовой тишине всхлипнула Энн. Дин обернулся, посмотрел на неё и на столпившихся в стороне, переминающихся с ноги на ногу людей, потом опять на запрокинутое лицо брата и вдруг понял, что Сэма здесь нет и больше никогда и нигде не будет, всё кончено, и то, что раньше было частью его души, теперь мертво и пусто. У него слегка закружилась голова, словно он заглянул в пропасть.

Позади неуверенно переговаривались.
- Кто-нибудь "скорую" вызовет? Да и полицию надо бы...
- Что это было вообще?...
- Простите меня, простите, простите, я не хотела...
- Да ну на хер, я копам звонить не буду, сам звони. Оно мне надо? Всё, я пошёл...
- Ну вот, я же говорил, что в следующий раз не промажешь! Энни, детка...
- ... не хотела, честное слово...
- Я тоже пойду. Пока, Билл. Если что, меня тут не было...
- Это же оборотень! Я фильм такой видел! Кажется, его по книжке сняли...
- Идиот, это тебе не Стивен Кинг, тут всё по-настоящему! Этот чудик гнался за пацаном Билла, а полоумная девка его пристрелила!
- Я, пожалуй, тоже смотаю удочки. Меня тут не было, я ничего не видел...
- Эй, парень, ты там в порядке?
Кто-то хлопнул Дина по плечу. Он вздрогнул и оглянулся.

Это был Стиви Добсон, такой сияющий, торжественный и деловито-жизнерадостный, что у Дина свело скулы от омерзения.
- Да всё нормально, можешь не проверять - не очухается. Гарантирую. Пули я сам отливал - чистое серебро! А вовремя моя деваха подоспела, да? Ещё бы чуть-чуть...
Дин смотрел на него снизу вверх и ничего не понимал. Сэмми - мёртвая тяжесть на его руках - безмолвно требовал чего-то, каких-то действий, но пластиковая нищета трейлерного парка и лучистое дружелюбие Добсона упорно не совмещались с той бездной, в которую канул неустойчивый мир Дина Винчестера, и оттого казались раздражающе фальшивыми. Больше всего Дин сейчас хотел, чтобы его оставили в покое и дали собраться с мыслями.
- Ну что сидишь, тащи в машину! - Стив улыбнулся ещё шире и снова хлопнул его по плечу. Видимо, его переполняло ликование, которое не с кем было разделить. - Надо посолить и сжечь труп, пока эти кабаны и правда в полицию не позвонили... Эй, мужики, не стоит благодарности, мы всего лишь спасли ваши грёбаные жизни! Вот ублюдки. Разбежались. Могли бы и спасибо сказать... Давай пошевеливайся, Дэн или как там тебя...
Дин бережно уложил Сэма на землю, встал, тяжело опираясь на разбитое колено, сгрёб Стива за грудки и шарахнул им о трейлерный борт, попав точно во вмятину, оставленную спиной Сэма. Добсон изумлённо ахнул, выпучив глаза. В трейлере страдальчески взвизгнули, но никто не вышел.
В голове у Дина металась одна-единственная беспомощная мысль, и он озвучил её, отбивая ритм затылком Стива:
- Это. Мой. Брат... Слышишь, сука? Это. Был. Мой. Брат.
- Что? Где? Этот, который оборотень? - удивился Добсон. И получил удар в челюсть. Это нисколько его не вразумило. - Так он же оборотень!
Дин ударил ещё раз. И ещё. И ещё. И увлёкся, а Стив вопил, захлёбываясь:
- Откуда мне было знать?! У него на лбу не написано! Ну и что, что брат? Ты же сам охотник, ты должен был... У-уй, больно же! Да перестань!... Мы же убиваем таких тварей, это наша работа! Да я тебе одолжение сделал! Ты же не смог сам! А так всё шито-крыто! Я тебя избавил от...
Тут он поперхнулся выбитым зубом, а Дин почувствовал какую-то новую неуютную тяжесть на плечах, развернулся - Стив рухнул мешком, - и легко, как медведь собачонку, стряхнул с себя Энни Добсон. Её бледные губы шевелились, и Дин не сразу разобрал, что она пронзительно и плаксиво причитает:
- Мы не знали, я не хотела, меня папа заставил, пожалуйста, не надо, я не хотела, простите, не убивайте его...
По её щекам катились крупные слёзы. Из покрасневшего носа текло, и она беззастенчиво утирала сопли рукавом.

Дина осенило. Он снова посмотрел на Стива - тот вжался в борт трейлера, отплёвывась кровью. Вид у него был злобно-затравленный, но всё ещё торжествующий.
- Вы следили за нами? - спросил Дин.
- Д-да... Но только издалека, только за машиной!
- Вы не могли не знать, что мы вместе.
Не сообразив, как ловчее отбрехаться, Стив сразу подобрался, приобрёл недобрый огонёк в глазах и сталь в голосе.
- И что это меняет? Думаешь, я бы отпустил оборотня гулять на свободе только потому, что он твой братишка? Для вас, Винчестеров, особые условия, что ли? С охотниками такое бывает, вляпываются так, что и не спасти, и никто с ними не церемонится! Это и называется милосердием, парень. Тебе ли не знать - ты же сам убивал, потому что иначе никак.
- Я потерял брата. Человек или нет, но он был моим братом. Какое, на хрен, милосердие?! Для кого?
- В таком случае - без обид, Дэн, но моей вины тут нет. Это ты сначала вытащил парня на охоту, недосмотрел, потом расклеился, как тряпка, а теперь наезжаешь за то, что я сделал за тебя всю грязную работу? Да ты меня благодарить должен!
Дин побелел от ярости.
Для этого дрожащего ублюдка весь мир делился на чисть и нечисть, и он ни черта не знал о Сэме. Он заслуживал жизни меньше, чем Сэм.
Пожалуй, кое в чём мелкий был прав.
Или, скорее, монстр был прав. Сэмми был другим. Сэмми простил бы, чёртова дубина великодушная...

- Хватит! - вдруг крикнула Энн рыдающим голосом. - С меня хватит!
Они оба посмотрели на неё: Дин - безразлично, Стив - раздражённо, как на примитивный механизм, отказавший в самый неподходящий момент.
- Что ты сказала?
- Ненавижу тебя, - чётко сказала она. Слёзы так обильно струились по её лицу, что казалось, будто это глаза вытекают. - Это мерзко. Я больше никогда не буду этим заниматься. Пошёл ты к чёрту со своей охотой!
Она побрела прочь, не разбирая дороги, пинками расшвыривая бутылки. Револьвер так и остался лежать в траве.
- Надо бы подобрать, - пробормотал Стив, шмыгая расквашенным носом. - Слушай, Дэн, пора убираться отсюда. Эту заваруху, наверное, даже в городе было слышно. Да и поздно уже, а нам ещё сжечь надо... э... твоего брата. И найти эту дурочку - пока пусть погуляет, успокоится, а потом - найти. Дел по горло, Дон, пора за работу...
- Меня зовут Дин, - устало поправил Дин и, отпихнув сунувшегося на подмогу Стива, взвалил Сэма на руки. Покачнулся, но сумел выпрямиться. - Где там твоя тачка?
Мстить было некому.