9.52

[Supernatural Gen Fest]

Тело Сэма хочет себе очередная нечисть. Херт!Сэм.

@темы: Девятый тур, Выполненные

Comments

[Джен-гость]

Исполнение 1

Примечания: АУ от 12.01; очень много отсылок к «1984» Оруэлла.
Прошу прощения у автора заявки, что монстры совсем не такие, каких можно было бы ожидать.

Предупреждения!

насилие, пытки, ломка личности, возможная смерть основного персонажа

Читать!

«Двоемыслие», – мелькает в голове у Сэма, и он немного удивлён, что ещё способен на это, что его мозг не отупел и не омертвел от голода, изоляции, пыток и потери.
Здесь слабое освещение, если не включать хирургических ламп; от сырости и прохлады стынут кончики пальцев. Грязно-зелёная плитка стен заляпана местами чем-то подозрительно тёмным. Тяжело дышать, двигаться невозможно не только из-за грубых ремней, которыми он привинчен к кровати, – к столу, – но и из-за боли, что причиняет катетер, из-за боли, поселившейся в его немытом теле.
Тони Бевелл напротив, отчего-то все ещё здесь; втолковывает Сэму свою двоякую противоречивую истину, достойную О’Брайена, но недоступную ограниченному уму своей компаньонки. Впрочем, та весьма изобретательна в своём деле – Сэм успел оценить мастерство.
– Мы спасаем мир, Сэм, – говорит она, повторяет снова и снова, словно мантру, словно слова заученного, зажёванного стишка. С каждым повторением смысл выветривается, исстирается, но, похоже, для одного только Сэма.
– Только представь: больше не будет страданий невинных людей, боли потерь, страха. Не будет больше чудовищ! – давно перешагнувшая порог экзальтации, с горящими маниакальным огнём глазами, она поёт цветистые речи.
А Сэм больше уже не спрашивает: «А как же я?», «А кто же тогда вы?». Бесполезно – ответы, логичные в своём безумстве, каждый раз новые, но каждый раз всё о том же. Всё те же «незыблемые истины высоких Летописных умов» режут здравый смысл в тонкие ленточки мёртвой, ненужной материи, бывшей когда-то давно, за пределами оклеенных кафелем стен, правдой.
От правой руки его тянется трубка, тонкая, полная дрянной красной жидкостью, отравлявшей его существование долгие годы, а теперь призванная отравлять их – монстров с обсидиановыми глазами и душами.
Трубка с прозрачной жидкостью вьётся к кисти другой руки. На сгибе локтя все вены изъедены синяками и непригодны для «высших» целей.
– Как же так, Сэм – сокрушалась леди Бевелл, безуспешно пытаясь поставить капельницу в десятый, наверное, раз. – Такой слабый… А ты нужен нам, ты должен быть сильным.
Нужно, конечно, его тело, только оно. У британцев хватает своих умов, знаний, побед. Сэмовы же заслуги – в той же мере его ошибки и поражения. Леди не устаёт ему об этом напоминать:
– Ты монстр, Сэм, ты выпустил Люцифера и стал его подстилкой. Выпустил Тьму, погубил столько жизней!..
– Ты ошибка природы, Сэм, самим фактом рождения ты убил свою мать и свёл с ума отца.
– И Дин… – об этом слушать тяжелее всего.
Сэм совсем не уверен, что может быть сильным. Не после этих речей, не после всего. Он сомневается даже, что способен осмыслить понятие «сила».
Кровь берут понемногу, но часто. Наверное, каждый день; Сэм не может сказать точно, ведь в процедурной – так леди гордо зовёт комнатушку – нет окон. Как-то они допустили ошибку, и он чуть не умер – «Раньше времени, чёрт!» Волосы ему срезали сразу и продолжают срезать в среднем раз в неделю, – но он не уверен, – ведь тело его всё полно бесценной отравой. Какая удача.
Ради чудного нового мира без монстров ему сняли уже два лоскута кожи, – компаньонка, разумеется, – попытались набрать подкожного жира, но для липосакции он слишком тощий.
Сэм слышал бормотание леди на днях и знает, что на очереди почка, часть печени и селезёнка. Осталось лишь дождаться доктора из Лондона, и сырьё для совершенного противодемонского оружия будет готово.
Леди была так мила, что однажды продемонстрировала работу тестового образца, сочась больным удовольствием, как ребёнок искрится радостью на утро Рождества.
Запертый в ловушке демон в теле молодой красавицы, алогубой и мёртвой как Элвис, ехидничал, проверял стойкость линий и смеялся хриплым карканьем. До поры до времени. Он умирал, сгорая, под новым, революционным оружием мучительно медленно. Даже в первые попытки под руководством Руби и её кровью у Сэма всё выходило легче и быстрее. Изящнее. А это – унылое зрелище, игры зарвавшихся, жестоких детей, чей разум промыт британским разведотрядом на славу.
Но Сэм бы, вероятно, восхитился изощрённым полётом мысли, если бы у него были силы. Их у него теперь никогда не бывало, особенно с той, многочасовой пытки, с ампутации левой ноги, отделённой от остального тела – драгоценного ресурса – несчастным хирургом, которому не повезло повстречать их на своём пути. Сэм страдал от бессилия уйти от действительности и забыться, сбежать на своих двоих или спасти беднягу – своего невольного палача.
Парню сулили деньги за лечение огнестрела, а после заперли вместе с Сэмом, посадили на цепь в углу и позже сулили лишь удары током – за непослушание. Когда его накрыл очередной срыв, леди не колебалась – ей сообщили, что скоро их почтит присутствием свой последователь Гиппократа, исполненный благомысленных убеждений. Леди стояла над распластавшимся по полу телом врача, дуло пистолета ещё исходило дымом, а она уже твердила о «Цели» и «счастье для всех».
Сэм пытался скрыться за воображаемыми стенами, это давалось тем легче, чем слабее становилось его тело. Но, просыпаясь иногда от своей апатии, он думал, что искренние попытки леди Бевелл убедить его в своей правоте, утянуть на свою сторону, до нелепости смешны, провальны и алогичны.
Процедурная – обычная пыточная, четыре на четыре метра. Творящееся здесь – лишь отсрочка от неумолимо надвигающейся, такой желанной смерти. Они могут держать его здесь, сколько захотят – он не продержится долго, могут резать на части, доводить до исступления рассказами о его грехах и о «грандиозных планах» – это неважно. Это не комната сто один. Для врача – возможно, но только не для Сэма.
Леди Бевелл сидит напротив, распинаясь о гениальности британских учёных, о Сэмовой роли «в сотворении истории» и не замечая, что пакет с кровью наполнен самую чуточку больше, чем нужно, чуточку больше, чем может вынести Сэм. Его драгоценное тело.
Перед глазами у него уже несколько минут – часов? – как всё расплывается, исходит сначала чёрными точками, затем огромными, пульсирующими абстрактными пятнами.
– Эй, Тони, – шепчет он, еле ворочая языком и не видя, но кожей чувствуя, как расширяются в панике её глаза.
Он шепчет:
– Долой Старшего брата! (1)
Его мир гаснет, но он успевает услышать оглушительный скрип отворяющейся металлической двери его темницы.
_____________________
1 – кто не читал «1984», сообщаю: речь не о Дине, а о вожде тоталитарного государства Океания )))

[Соджар]

Какой беспросветный ужас!
Понятно, что самые беспощадные твари - это люди. Никаким демонам и всяким там вендиго с вампирами с ними не сравниться...
И все-таки - спасибо, что позволили Сэму не сломаться... до самого конца.

[Джен-гость]

Дорогой Автор, огромное спасибо!. фик полная жесть конечно, но он великолепен от и до мне угодили по всем фронтам Оруэлл, британцы, Сэм. какой тут Сэм!
я конечно люблю жесть, но тут хочу верить в спасение. Сэма будет ждать очень долгий пусть к восстановлению, но он сможет - это же Сэм.
буду ждать деанона, чтобы узнать своего героя в лицо)) ))
заказчик

[Джен-гость]

Соджар, да, ужас. Эта заявка дала мне повод выплеснуть всё то, что я испытываю к британцам, как их воспринимаю. В сериале они почти также далеко зашли: решили выкорчевать в чужой стране монстров, заодно защитников от монстров. Это не принимая во внимание убийства внутри самого общества, в том числе и детей (((
А Сэму сломаться очень сложно - он сильный, цельный, со своей системой ценностей. Поэтому и выстоял.
Спасибо вам за комментарий!

Дорогой заказчик, я счастлива, что угодила! Переживала, что не придутся по душе отсылки и обилие жести, так что просто гора с плеч )))
Про спасение. Тут каждый воспринимает как хочет, но для меня "дверной скрип" в конце означает прибытие спасительной команды в лице Дина. Он успеет вовремя, воздаст по заслугам британцам и выходит Сэма
автор

[Соджар]

Джен-гость, думаю, после такого и рассчитывать на что-то бесполезно. Переплюнуть Вас в ангсте не удастся.

[Джен-гость]

Буду исходить из того, понравится или нет. В общем, вот.

Исполнение 2. Начало

Проснувшись, он даже сперва не понял, где находится.
Голова была тяжёлой и пустой, как после очередной дружеской попойки… Впрочем, нет, после таких вот возлияний его под утро начинало выворачивать наизнанку, а голова трещала, как проклятая. Сейчас же точно в черепушку булыжник запихнули, и тот давил на виски с жуткой силой. Так, что в глазах темнело. И ни связно мыслить, ни здраво рассуждать человек был не в состоянии.
Смутно казалось, будто засыпал он совершенно в ином месте. Не в этой узкой келье, где углы скрадывала полутьма, размывая очертания предметов, а в стрельчатое окошко (бойницу?) под самым потолком неохотно просачивался бледный свет зарождающегося дня. Его окружали голые стены из серого камня. Складной столик, на котором лежала книга в кожаном переплёте. Переплёт, кстати, потерял прежний блеск, был затёрт и кое-где поцарапан. Возле стола – массивный табурет, а над ним – витой бронзовый… подсвечник? Нет, правда?
Человек взъерошил густые длинные волосы, то и дело норовящие вновь упасть на глаза.
Что-то во всём этом было неправильно.
Только начавшая проявляться на задворках сознания мысль не успела оформиться окончательно, поскольку за дверью зазвучали приближающиеся быстрые шаги.
Рука привычно сработала, нырнув под подушку за оружием. И через мгновение пальцы сжимали узкий стилет, украшенный серебряными насечками, а человек легко и бесшумно переместился так, чтобы никакая мелочь не сковывала движений, не мешала. Камни холодили босые ступни.
- Эй, Хью! – насмешливо донеслось из коридора. – Давай-давай, лежебока, поднимайся уже! Хорош мять тюфяк. Отец Рольф не похвалит за опоздание.
И наваждение схлынуло. Теперь он точно знал, кем является. Как и то, кто стоит за дверью.
- Уже иду, Нэд.
- Поторопись, не заставляй себя ждать.
По-скорому натянув штаны, сапоги и рубашку, прицепив к ремню ножны со стилетом, прихватив флягу с водой, мешочек с солью и крест, он пальцами расчесал непослушную гриву и вышел в коридор, направляясь в молельню.
Да, Хью – младший сын лорда Эдварда Дэймона, рыцаря Короны, владельца небольшого, но хорошо укреплённого замка на побережье и нескольких рыбацких деревушек.
Впрочем, фамилия, которой, вероятно, гордились предки, здесь и сейчас ничего не значила. По крайней мере, не для них – избранных… или уродов, уж как глянуть. А дом – всего лишь полустёршееся воспоминание, которое временами очень хочется вообще выкинуть из памяти. Да не получается. Ведь память – коварная стерва: уничтожает то, что жаждешь помнить, и хранит то, о чём мечтаешь позабыть.

Хью не опоздал, хотя явился впритык, за что удостоился сурового взгляда от аббата. Но молодому человеку подобные взгляды были не в новинку, и он не слишком обращал на них внимание.
Перед тем, как опуститься на колени, он бросил короткий взгляд вверх, на потолок, украшенный мозаикой: полускрытый в облаках, Бог с затаённым любопытством и некоторой долей смирения взирал на свою неразумную паству.
Сегодня почему-то привычный ритуал вызвал глухое раздражение.
И прося, по обыкновению, чтобы рука и сердце не дрогнули в бою, чтобы не подвёл клинок, а новая нечисть не избежала гнева Псов Божьих, чтобы братья по оружию вернулись живыми, Хью думал о другом.
Никакой помощи свыше они, конечно же, не получат. Богу плевать на то, что творится у него под ногами, на какой-то обречённой земле. И картинки, какими бы красивыми и впечатляющими они ни были, остаются просто картинками… Собственно, вообще непонятно, ради чего создавался этот мир, если на нём потусторонних тварей развелось, как блох на собаке. Испытание на прочность – или всё-таки безразличие к судьбе собственного детища? Хью готов спорить на что угодно: второе.
Его соратники, братья – не по крови, так по духу – тоже являлись выходцами из благородных семей. А лучше сказать: отщепенцами. Рождёнными по странному стечению обстоятельств со сверхъестественными способностями. А потому, стоило этим способностям начать проявляться, от детей быстренько избавлялись, отсылая в Стипхилл. И вычёркивая из семейных анналов.
Наверное, Хью повезло, раз он угодил в пусть временами жестокие, но всё же заботливые руки Рольфа.
Говорят, раньше детей со странностями убивали. Но после случая, когда юного принца избавили от проклятия (и сделал это ни кто иной, как Рольф, сумевший как-то долгое время скрывать свою тайну от чужих глаз и ушей), король – прежний король – постановил выстроить аббатство и свозить сюда всех «иных» - для обучения, сражения, защиты обычных людей. И от самих «иных» в том числе.
Так появился орден Псов Господних, а проще – охотников за нечистью. Авангарда, стоящего на границе между тьмой и светом. Тех, кто видит, слышит, чует зло. Тех, кто своим телом, кровью и душой запечатывает очередную брешь, ведущую в преисподнюю.
Они не носили доспехов. Зачем? Разве латы защитят от призрака? Или от демона? Они предпочитали ходить пешком, поскольку животные не выдерживали столкновений с вервольфами, адскими гончими и вампирами. Они умели сражаться так, что небу жарко становилось. Но чаще их оружием были экзорцизм, освящённая вода, соль и огонь. Они не имели права скрывать свою сущность, а потому носили на плащах и утяжелённых вшитыми стальными кольцами куртках знаки отличия – вышитые оскаленные собачьи морды.
Их ненавидели и боялись, однако, звали на помощь, когда ничто другое не помогало. Они уходили и, бывало, уже не возвращались. И не всегда виной этому служили потусторонние силы.
Их было мало. Но кто обещал спокойной жизни и лёгкой смерти?

После завершающего общего «Аминь», когда все поднялись, собираясь отправиться по своим делам, Рольф произнёс:
- Хью, будь добр, задержись.
Нэд, коренастый весельчак с рыжеватой бородкой и вечно торчащими во все стороны коротко обрезанными волосами, с рваными, бугристыми шрамами, пересекавшими щёку и уходившими под рубаху, хлопнул приятеля по плечу. Дескать, я с тобой.
У Хью чуть потеплели глаза, да по губам пробежала едва заметная улыбка, которая, впрочем, тут же исчезла. Если Рольф вызывает на разговор, значит, малой кровью не отделаешься. Скорее всего, предстоит очередная охота. Опять где-то нечисть завелась.
Отец Рольф, наверное, в представлении мирян походил на ангела в своих вечных белоснежных одеждах, с аскетичным бледным лицом, выгоревшими на жарком южном солнце волосами, прищуренным внимательным и в то же время отрешённым взглядом серых глаз. Несмотря на свой достаточно преклонный возраст, он по-прежнему оставался непревзойдённым бойцом. И ученикам частенько доставалось от него на орехи во время тренировок. Хью не являлся исключением, зато уроки запоминались накрепко.
- Знаю, ты недавно вернулся с задания и ещё не успел как следует отдохнуть, - начал аббат, когда за последним уходящим захлопнулась дверь. – Но дело не терпит отлагательств.
Хью только кивнул в ответ. Он и впрямь не успел зализать последние раны, да и сломанное ребро всё ещё беспокоило. Но когда это останавливало от решения очередных сложных задач? Если надо, значит, ноги в руки – и вперёд.
- Где? – коротко осведомился он.
- Элдрич.
Хью скривился, как от зубной боли. Он не ожидал, что вновь придётся наведаться в родные края. Туда, где он никому не нужен. Как, впрочем, и ему тоже.
- Люди пропадают.
- Да я понимаю. Просто…
- И я понимаю, сынок. Но те места ты знаешь лучше прочих.
Хью криво усмехнулся. Если считать знакомством кратковременные вылазки любопытного мальца, за которые он получал взбучки, то да, конечно.
- Хорошо. Хоть что-то известно?
- Разбитые лодки. Исчезнувшие тела. И на одной из досок след, как будто её ошкурили. Никто не рвётся выходить в море. Вот и всё, что известно. На месте, вероятно, ты отыщешь подробности. Я верю в тебя.
- Благословите, святой отец.
Рольф размашисто перекрестил его.
- С Богом, сын мой. Удачи тебе. Ступай.
Сборы были недолгими.
Перевязь с мечом. Несколько дополнительных ножей, припрятанных в потайные карманы. Крест на шею. Куртка. И вещмешок с припасами на первое время, флягой, солью и огнивом.
Он хотел забрать с собой журнал с записями, но передумал. Если вернётся, успеет описать то, что встретилось по дороге. Если же нет… пусть журналом воспользуются те, кому это действительно необходимо. А не применят в качестве растопки очага.

[Джен-гость]

Исполнение 2. Продолжение

Новый рассвет – слякотный и промозглый (сказывалось наступление осени) – застал его на дороге между холмами.
Не то, чтобы Хью расстроился из-за непогоды. Просто она напомнила точно такой же день, когда отец – лорд Дэймон, - узнав, что его отпрыск помечен дьяволом, не терпящим возражений голосом приказал отправить сына с глаз долой. Хоть прикопать живьём, хоть ещё что – без разницы. Лишь бы ничто больше не напоминало о позоре.
Слуга – конюх, с дочерью которого Хью свёл довольно близкое знакомство, был добр к нему и не стал убивать. А отвёз в лес, указал дорогу и, промолвив: «Не поминай лихом», - завернул лошадь обратно к дому.
Сколько мальчишке пришлось перетерпеть холодных, жутких ночей, он не считал. Дрожа в ознобе и страхе, забирался на какое-нибудь дерево, цеплялся за ветвь или пристраивался в развилку меж стволами, почти не смыкая глаз и слушая рычание, визг и шелест листвы под чьими-то лапами. Он питался найденными ягодами и корешками, упрямо пробираясь вперёд. Туда, где, вероятно, его примут… Правда, надежда едва теплилась, но Хью не сдавался. Чихал, трясся от холода в отсыревшей одежде, которая к тому же успела продырявиться, однако, двигался дальше.
Больной, едва держащийся на ногах от усталости и голода, он под вечер добрёл до холма, где на вершине, протыкая шпилем ажурного купола колокольни низко нависшее хмурое небо, вырастал храм, окружённый прочными стенами. Да только створки ворот уже были на запоре.
Хью показалось стыдным и неподобающим будить людей среди ночи. Потому он, кое-как добравшись до стены, отыскал более-менее сухой участок под нависающим карнизом и притулился там, подтянув ноги и обхватив колени руками. Надсадный кашель рвал горло, от боли по щекам катились слёзы, а голова будто в огне горела.
И мальчишка впал в забытьё…
А очнулся в тепле, на мягком тюфяке, укутанный шерстяным пледом. Он зашевелился, одновременно открывая глаза. И обнаружил возле себя сидящего рыжеволосого подростка в кожаной безрукавке.
- Ну наконец-то, - радостно прогудел тот. – Я уж думал, вообще не очнёшься. Так и помрёшь. Но, смотрю, ты крепкий парень… Вот выпей давай. Отец Рольф говорит: самое то для поддержания сил. А он зря болтать не станет.
Не успел Хью опомниться, а уже глотал горький отвар, смягчивший раздражённое горло и быстро успокоивший взбудораженный желудок.
- Молодчина, - похвалил незнакомец. – Погоди, я сейчас наставника позову. Он хотел что-то узнать у тебя.
И молниеносно скрылся из виду.
Хью снова провалился в полудрёму, разомлевший и слишком довольный. Нет, он не забыл происшедшего, просто не хотел ни о чём вспоминать и думать. Тем более, голова уже почти не болела, а горло не саднило как прежде.
Впрочем, долго наслаждаться покоем не довелось.
Приближающиеся шаги и беседа вполголоса заставили опять открыть глаза и… заморгать от удивления.
Этот человек и ему показался ангелом Господним, чьи серые глаза слегка щурились, будто оценивая… или прицеливаясь, чтобы успеть поразить скверну, стоит ей проявиться. Тонкие губы, казалось, не умели улыбаться. А в длинных, изящных пальцах пришелец сжимал флакон.
«Может, он пришёл по мою душу?» - мелькнула мысль.
Впрочем, вряд ли. Ангелы не являются к тем, кто отмечен дьявольским знаком. Даже безмозглый идиот это знает…
А перед аббатом предстало взъерошенное, выбитое из привычной колеи существо, казалось, сплошь состоящее из острых углов: локти, колени, ключицы, подбородок, даже нос – всё выпирало и норовило во что-то воткнуться. Впрочем, взгляд у этого парнишки тоже был острым, испытующим. Дескать, достоин ли ты доверия?
Мальчик вовсе не походил на того, в ком сумело бы свить гнездо зло. Но мало ли? У тьмы тысячи обличий. Она умеет лгать. А потому всё равно требовалась дополнительная проверка.
Когда на лицо упали капли из флакона, Хью немало удивился: что за игры? И стёр их ладонью.
- Прости, я должен был удостовериться, - в ответ на немой вопрос произнёс Рольф. – Думаю, ты прошёл первую проверку. А теперь скажи, только честно: что с тобой не так?
Парнишка внутренне поёжился. Несмотря на странности, здесь было хорошо: тепло и безопасно. И его не тянуло опять очутиться выброшенным за ворота, навечно вычеркнутым из общей жизни. А вдруг ответ не устроит? Только вот промолчать или соврать было не в его правилах.
- Я вижу сны.
Голос оказался сиплым и еле слышным, но звучал твёрдо.
- Не лги мне. Из-за таких пустяков… - строго начал аббат, но его довольно непочтительно прервали.
- Но я правда вижу сны. Смерти других людей. И они сбываются, - Хью захлёбывался обидой и болью. Его глаза потемнели и стали почти чёрными, а на веках отчётливей проступили тени. – Я ведь предупреждал, а они… они…
Он шмыгнул носом. И умолк.
Никто (почти никто) не верил. А когда всё начало происходить на самом деле, его же обвинили в колдовстве и наведении порчи. Но ведь он просто пытался защитить…
Хью вдруг испугался, что ляпнул ересь. Только вырвавшиеся слова уже невозможно вернуть назад, забить в глотку.
- Вещие сны, значит? – Рольф вроде не особо поразился этой способности или был раздосадован тем, что его перебили. Поглаживая подбородок, он на минуту погрузился в размышления. Интересный случай, который не грех использовать по назначению. Потом опять обернулся к мальчугану, ожидающему приговора. – Скажи, «другие» - твоё ближайшее окружение? Поселяне? Слуги?
Хью чуточку приободрился. Коль сразу не вышвырнули, так, может, обойдётся?
- Леди Лив из Вестерхолда. Лошадь отчего-то понесла. Угодила ногой в нору. Рухнула и придавила хозяйку. Спасти не удалось. – Он помолчал, заново переживая увиденное. И решая, стоит ли говорить дальше. Видимо, перевес был в пользу «рассказать», поэтому Хью продолжил: - Я не знал, кто эта женщина, но обо всём поведал матери. Вот она точно поняла, о ком речь. Но вместо ответа ударила меня по губам и приказала держать язык за зубами… А через несколько дней леди Лив и впрямь погибла на охоте. А ведь можно было её предупредить.
Судя по тону, каким это было произнесено, мальчик знал, о чём говорил.

Боль пронзила виски, как обычно, совершенно неожиданно. Будто выпущенный умелой рукой из пращи и угодивший в цель камень.
Хью пошатнулся, кусая губы, и мешком опустился на раскисшую от влаги землю. В глазах потемнело. Окружающее завертелось волчком, вызывая приступ тошноты…
А затем он увидел – чётко и ясно. Тоже как всегда, когда налетали приступы.
Прижатая к стволу, она яростно защищалась от тройки озверевших мужиков. Кинжал летал в её руке, как птица, пока ещё отражая удары. Растрепавшаяся коса, осунувшееся бледное лицо, на котором по-прежнему зло сверкают глаза. Рот сжат в тонкую полоску. Рубаха и юбка порваны и покрыты пылью и бурыми пятнами.
Заметно, что девушка отбивается из последних сил, вымотанная в неравной схватке. И, разумеется, ослабевшая от кровопотери. Видно, её захватили врасплох. Однако, она умудрилась прикончить двоих прежде, чем очутилась в ловушке.
Но если нападавшие сыпали угрозами и проклятьями, девушка упорно молчала. То ли крохи энергии сберегала, надеясь вырваться из окружения, то ли просто не собиралась впустую тратить слова…
Хью почудилось в её облике что-то знакомое. Полузабытое, почти стёршееся из памяти… И вновь ожившее, стоило ему вглядеться пристальнее.
В отчаянном рывке она достала очередного врага… только осталась без прикрытия. И этим не замедлили воспользоваться…
Длинное лезвие вонзилось прямо под левую грудь, с чавканьем выходя из спины. Она приоткрыла рот в безмолвном стоне. Ноги подкосились. Девушка сползла по лезвию, падая на землю. Уже мёртвая.
- Вот ведьма! Поделом ей! – донеслось до Хью сквозь время.
А потом картинка сжалась и погасла.
Под веками будто солнце вспыхнуло, ослепив. Выбив дух. Заставив рвано вздохнуть и стиснуть голову ладонями, иначе череп точно разбился бы вдребезги, как треснувший кувшин…
Он очнулся, стоя на коленях и упираясь руками в землю. В голове, затихая, гудели колокола, отбивая минуты ударами в виски. К этому нельзя было привыкнуть, но постараться загнать боль в самый глубокий и тёмный закоулок естества, не вспоминать, запереть там – вполне возможно.
До назначенного срока оставалась, по крайней мере, пара дней. Хью не знал, где и когда именно всё произойдёт, да это и неважно. Зато знал наверняка: ноги сами вынесут его к нужному месту. Проблема заключалась в другом: успеет или нет? Впрочем, что загадывать заранее? Тут уж как повезёт.

[SovA2014]

Автор 2, спасибо огромное! Мне так понравилось начало Вашей истории. Очень. Затянуло с первого абзаца. Загадочно,интересно, красиво. Не томите с продолжением, плиз! Очень хочется ещё и побольше!

[Джен-гость]

SovA2014, очень-очень постараюсь не разочаровать и в дальнейшем
Спасибо, что прочитали и вдохновляете на новые "подвиги"

[Salamia]

Очень интересное начало!
винчестре в средневековью и в эпоху охоты на ведьм? такое однозначно стоит читать!
Автор, вдохновения тебе и покладистой музы!

[OldWich]

Автор 1, долго не осмеливалась прочитать ваше исполнение - предупреждения меня реально напугали. Но рада, что прочла - у вас вышло сильнее, страшнее, верибельнее, но честнее, чем у сценаристов. И конец правильный - нельзя притащить Дина в цепях. Он сам приходит - под сорок уже, опыта на целый Орден Хранителей с Адом впридачу. Дин приходит сам.

Автор 2 - макси по СПН в средневековом антураже! Великолепное начало, вкусно передана атмосфера, продуманно встроены в мир и демоны, и "дети" Азазеля. С нетерпением буду ждать продолжения.

[Джен-гость]

Исполнение 2. Продолжение

Да, Хью был уверен в своих словах. Его проклятый дар спас человека. Пусть это случилось лишь однажды, но ведь случилось же. Ему поверили.
С немой дочкой конюха – того самого – они сумели, если можно так выразиться, найти общий язык. Мальчик никому не признавался (да и в чём? Кто бы стал слушать?), что у него появилась странная способность. Впрочем, в те дни он не считал её чем-то особенным, заслуживающим внимания. Хотя больше ни с кем и никогда такой тесной связи не проявлялось.
С девчонкой – Эйлин, его ровесницей – было легко. Поскольку болтать можно о чём угодно. Впрочем, болтал в основном он, а она – серьёзная, внимательная, с волосами цвета недоспелого каштана и яркими, будто впитавшими в себя зелень лета глазами – просто думала. И Хью слышал. Словно голос звучал прямо в его голове… А ещё обучала языку жестов.
Никто не знал об этих встречах, поскольку оба хранили секрет и отыскивали укромные уголки, где им никто не мешал.
Являясь сыном лорда, мальчишка обязан был учиться владеть всеми видами оружия, однако, предпочитал рыцарским забавам библиотеку. Нет, он не отлынивал и регулярно появлялся на тренировочной площадке, где уже поджидал учитель. И даже вполне сносно для своих лет владел лёгким мечом и кинжалом. Да вот только мысли то и дело уплывали, за что зазевавшийся Хью так же регулярно получал удар. Будь перед ним настоящий противник, он бы не отделался синяком или ссадиной.
- Ротозей, - хихикала Жозина, старшая сестра. – Тебе бы в монахи податься да прошения переписывать. И то не доверят!
Обидно, да. Но тут уж обижайся – не обижайся, а сказанного не воротишь. Тем более, что доля правды в её словах присутствует.
Старый священник, приглядывающий за библиотекой и ведущий счета, сперва, вновь обнаружив худощавую фигурку, пристроившуюся у стола с книгой, посчитал: баловство. Скоро само пройдёт. Однако, оно всё не проходило и не проходило. И старик не выдержал и предложил обучить мальчика грамоте. Хью только кивнул, будто все слова разом закончились. Побледнел от волнения. А взгляд был таким, словно он узрел вживую сонм ангелов…
Хью оказался способным учеником и легко воспринимал преподносимые уроки…
Его дар впервые дал о себе знать на следующий вечер после дня рождения, когда мальчишка по обыкновению сидел в уголке с очередной книгой, уже не просто просматривая иллюстрации, а внимательно разбирая текст.
Священник даже понять ничего не успел, как Хью то ли всхлипнул, то ли хрипло вскрикнул и сполз на пол. Глаза закатились, по лицу градом стекал пот. Волосы сразу взмокли и слиплись. Точно чьи-то лобные руки выкручивали и ломали его тело, то застывающее в диком напряжении, то будто вмиг лишающееся костей.
Вперемешку со сдавленными стонами изо рта невнятно неслось:
- Нет… Лин… нет.
Перепуганный старик заторопился за лекарем. Хоть он и веровал в Бога, но не ощущал в себе достаточно сил, дабы сразиться с тьмой, вероятно, пробравшейся внутрь мальчика. Да и, признаться честно, не желал лишиться тёплого местечка и головы, если вдруг что пойдёт не так. Но и ругал себя за глупость, позволив ребёнку погружаться в мрачные тайны истории.
Пока то да сё. Пока отыскался лекарь, естественно оказавшийся не на месте. Пока тот выслушивал путаную речь, а затем они вдвоём возвращались, Хью более-менее пришёл в себя.
Его обнаружили скорчившимся возле стены, заляпанного рвотой и кровью. Мальчишка прижимал ладони к вискам и глухо подвывал от жуткой боли, разрывающей голову. Губы искусаны, а глаза покраснели и распухли, превратившись в узкие щёлочки.
Лекарь впервые столкнулся с подобными симптомами, но признаваться в неведении не собирался.
Некоторые признаки указывали на падучую, но где тогда пена изо рта, как у бешеной собаки? И потом, те, приходя в сознание, испытывали слабость и частичную потерю памяти, но никак не головную боль. Или, может, отравление?
- Ну и что это означает? – в дверном проёме (как обычно, совсем не вовремя) воздвигся вездесущий лорд Эдвард, брезгливо поджав тонкие губы. – Что с сыном?
Когда он успевал узнавать новости, для всех оставалось загадкой. Вроде и поблизости никого нет, а вот поди ж ты. Будто у стен и впрямь вырастали уши.
Мужчины застыли в почтительном поклоне. Потом, не поднимая головы, лекарь произнёс:
- Все признаки отравления, мой лорд, причём отягощённые сильной мигренью, вызванной…
- Ладно, хватит, - припечатал Дэймон, - я понял. Мальчишку – в комнату. Оклемается – разберусь.
- Отец, - сиплый голос Хью был едва слышен, - она умрёт… Прошу тебя.
- Ты бредишь? Кто – она?.. Пусть приходит в себя, - распорядился, уже удаляясь быстрым шагом. – Мне некогда выслушивать чушь.
«Это не чушь!» - хотел крикнуть Хью, но силы окончательно оставили его. И мальчик провалился в беспамятство…
А когда очнулся, обнаружил себя в своей постели, раздетым и умытым. Подле постели стоял табурет с чашей, наполненной водой.
Ещё ощущая слабость во всём теле и отзвуки прежней боли, мальчик в то же время ясно понимал: беда вот-вот случится. И он должен успеть до того, как произойдёт непоправимое. Да даже если привидевшееся – лишь лихорадочный бред, необходимо лично в этом убедиться. Слишком отчётливой, слишком реальной была картинка, чтобы попросту от неё отмахнуться…
Весна брала приступом зимнюю цитадель с переменным успехом, то врываясь в крепость, то опять сдавая позиции. Лужи во дворе то заполнялись водой, то вновь покрывались коркой льда.
Паона, лениво влекущая свои тёмные воды к морю, холодными зимами тоже изображала из себя лужу, замерзая от берега до берега. Зато по весне, когда солнце начинало пригревать, становилась весьма коварной и непредсказуемой. Никто не мог предугадать, когда и в каком месте лёд внезапно уйдёт из-под ног, превращаясь в ненасытную пасть, и водяные духи уволокут очередную жертву. Только до моста далековато тащиться, потому крестьяне упрямо переходили Паону по подтаявшему льду, невзирая на смертельную опасность. Ну тут уж как на роду написано: кому предназначено быть повешенным, вряд ли утонет…
Вместе с грохотом камнепада и яростным перезвоном колоколов, от которых трещал череп и темнело перед глазами, совсем недавно Хью отчётливо видел, как Эйлин отчаянно сражалась за свою жизнь, цепляясь побелевшими пальцами за скользкий лёд. А чёрная вода в полынье, хлюпая и булькая, пыталась утянуть её на глубину. Унести с собой – в забвение. Девчонка в неслышном никому вопле раскрыла рот, глаза распахнуты во всю ширь, на щеках – мокрые потёки от слёз и брызг воды. Вокруг же – пустынно и холодно.
Хью сполз с нагретой лежанки, натянул то, что попало под руку. Хоть по-прежнему в воздухе плавали туманные пятна, он добрёл до двери… и понял, что заперт. От греха подальше.
Но он не мог, просто не имел права вот так вот сдаться и сидеть, сложа руки и ничего не предпринимая.
В крепостной стене, в тайнике была запрятана прочная верёвка с кошкой, при помощи которой он не однажды совершал вылазки на свободу. Оставалось только придумать, как до неё добраться… Впрочем, раз нельзя обычным способом – через дверь, придётся отправиться окольным путём – через окно, к примеру. Посложнее, конечно, но это его не остановит. Конечно, окошко узкое, но так ведь и Хью не толстый. Пролезет как-нибудь.
Правда, мальчик не предполагал, насколько сложным станет его маршрут, когда подтаскивал поближе табурет и резал бычий пузырь тонким лезвием.
Порыв ледяного ветра сквозь прореху ударил в лицо, вышибая невольные слёзы, но зато очищая голову от тумана. Теперь главное, чтобы никто посторонний не успел его остановить.
Хью торопливо подтянулся, выглядывая наружу. М-да, высота приличная. Завалишься – костей не соберёшь. Однако, карниз – шириной, наверное, с ладонь – давал некоторую надежду на успех. Лишь бы добраться до наружной стены, а там уж посмотрим.

[Джен-гость]

Salamia, муза моя в последнее время стала частенько брать выходные и улетать на Парнас. Если б начало истории не появилось здесь, вполне возможно, она б так и осталась недописанной.
Извините, что такой небольшой отрывок. В следующий раз постараюсь выложить побольше и побыстрее.

OldWich, охота на ведьм идет во все времена. Только называется каждый раз по-новому.
Спасибо, что читаете. Но на макси вряд ли потяну.

[OldWich]

Автор 2, спасибо за кусочек! Жаль, маленький. Но, надеюсь, продолжение не за горами?

[Джен-гость]

OldWich, я тоже на это очень надеюсь.

[SovA2014]

Спасибо, Автор 2! Пусть не много, но всё равно здорово получилось. Затягивает, ой затягивает Ваша история, и вырываться не хочется.

[Джен-гость]

SovA2014, так и не вырывайтесь, пока не хочется. Когда надоест ждать и читать, сами поймете.
Всегда пожалуйста.

[Lacerrta]

Средневековое АУ? Рискнуть, что ли, угадать автора... )))

Интересно, буду бдить )))

[Джен-гость]

Lacerrta, может, и Средневековье, да вот только тоже АУшное.
Если есть желание, угадайте. Хотя, думаю, и так знаете.
Спасибо за проявленный интерес.

[Джен-гость]

Lacerrta, может, и Средневековье, да вот только тоже АУшное.
Если есть желание, угадайте. Хотя, думаю, и так знаете.
Спасибо за проявленный интерес.

[Джен-гость]

Не понятно совсем: продолжение не добавляется? Или я чего-то не вижу?

[LenaElansed]

большое спасибо за продолжение, автор №2, очень нравится

[Джен-гость]

LenaElansed, да пожалуйста. Только оно еще не добавлено.

[Джен-гость]

"Побольше и побыстрее" не получилось. Муза по-прежнему в загуле. Извините.

Исполнение 2. Продолжение

Это оказалось намного опаснее любых акробатических трюков, которые Хью видел за свою короткую жизнь. Правда, задумываться было некогда.
Вжимаясь в камни, раскинув руки, точно в попытке обнять башню, мальчишка мелкими шажками переступал по карнизу. Казалось, миновала вечность с того момента, когда он, изогнувшись, выбрался из окна. Куртку пришлось оставить, поскольку иначе Хью не сумел бы пролезть в узкую щель. Зато он успел продрогнуть и теперь клацал зубами от холода. Пронизывающий ветер пытался сбросить упрямца на плиты, устилавшие двор, опора – исчезнуть из-под ног. От напряжения сводило мышцы.
Каким чудом мальчишка добрался до цели, он и сам не понял. Просто вдруг осознал, что стоит на твёрдой, не выскальзывающей из-под ступней поверхности. Внутри от запоздалого страха свился плотный комок, рвущийся наружу тошнотной горечью.
Усилием воли он заставил себя успокоиться, глубоко вздохнул. Некогда расклеиваться, надо дело делать.
Хью не думал, каким образом вернётся назад. Всё потом. Он обязан успеть.
Зацепив крюк за выступ в стене, он оттолкнулся и съехал вниз. И, не оборачиваясь, припустил бегом.
Не то, чтобы бег согревал (в насквозь промокшей и кое-где порванной одежде это было нереально), но, по крайней мере, заставлял кровь быстрее нестись по венам, смывая дурные предчувствия.
Паона протекала аккурат за посёлком, потому Хью решил первым делом проверить, не дома ли Эйлин. Вдруг он сумеет отговорить её от похода за реку. Или она выберет более безопасную дорогу через мост.

- Где она?
Мальчишка сверкнул глазами, требовательно уставившись на хозяина дома. Несмотря на непрезентабельный внешний облик, он сейчас весьма походил на собственного отца.
Джон не мог не понимать: ни к чему хорошему знакомство его девочки и маленького лорда не приведёт. И даже в состоянии обернуться нешуточными проблемами, коли кто, прознав об этом, донесёт господину. Вряд ли Дэймон одобрит встречи сына с простолюдинкой. А потому не слишком торопился вдаваться в подробности.
Но Хью настаивал:
- Где Эйлин?
И тревога, явно звучавшая в его голосе, не дала промолчать.
- Ушла к тётке, за реку, - пробормотал Джон, заранее проклиная себя за болтливость.
Мальчишка, и без того бледный, внезапно побледнел ещё больше. Глаза стали круглыми, и в них плеснулся не просто страх – ужас.
- Господи!
Не прибавив ни слова, он развернулся на пятках и вылетел за дверь, точно ошпаренный.
Конюх озадаченно почесал в затылке, не понимая, к чему такая спешка. Но решил, что в любом случае не помешает узнать, в чём дело. Даже если это лишь причуды малолетки, стоит его догнать и вернуть назад – в крепость.
Сняв с крюка истрепавшийся почти до дыр, но ещё по-прежнему тёплый и прочный плащ, Джон вышел на улицу и обнаружил мальчишку в самом её конце. Вот его силуэт мелькнул в последний раз и скрылся за крайним домом.
- Да куда ж тебя несёт-то, стервец? – проворчал мужчина, направляясь вслед за беспокойным гостем.
Когда Джон вышел за околицу, Хью уже исчез из поля зрения. Словно парнишка успел отрастить крылья и взмыть в небеса. Впрочем, с него станется. Мужчина неверяще глянул на небосвод, точно подобное и впрямь могло приключиться. Но, разумеется, ничего, кроме серых, низко нависших туч, не обнаружил.
Хриплый возглас: «Держись!» - заставил обернуться и пристально посмотреть на реку. И тут Джон обомлел, а ноги будто приросли к земле от сжавшего сердце страха.
Мальчишка быстро полз-скользил по влажному льду к оскалившейся острыми осколками полынье, где кто-то ещё барахтался.
Впрочем, буквально через секунду мужчина очнулся, птицей слетел вниз, а там уже, подобно Хью, опустился на живот и, отталкиваясь, двинулся на выручку своей угодившей в беду любимой дочке. Каким образом об этом прознал мальчишка, он не задумывался.
Быстрее… Ещё быстрее…
Лёд предательски потрескивал под движущимся человеком, но держал.
Для своего возраста мальчишка был сильным, но ему не хватало массы тела, чтобы вытащить тонущую подругу из коварной полыньи. Впрочем, на то, чтоб удержать, сил доставало.
Подтаявший лёд был слишком скользким, и Хью мало-помалу тянуло вперёд, в чёрную воду. Однако, он успел уцепиться пальцами ног за какой-то бугорок и сумел удержаться на месте.
Мальчик старался не смотреть на маслянисто поблёскивающую, колыхающуюся поверхность воды. Но она гипнотизировала, не давала отвести взгляд, через глаза затекая внутрь сознания, обволакивая, лишая воли. И уже хотелось не просто разжать руки, а самому отдаться во власть безмятежного холода, скользнуть в глубину, раствориться и забыть обо всём на свете. Даже о жизни.
Точно так же, как набежавшая волна размывает рисунок на песке, оставляя расплывчатые очертания, стирались и воспоминания. От некогда чётких образов оставались обрывки.
Вообще-то, Хью готов был поклясться, что сквозь толщу маслянистой жидкости на него взирают огромные, круглые, точно плошки, глаза с круглыми - рыбьими - зрачками, заставляя смириться, отдаться на волю стихии. Ведь это так приятно, так безопасно – раствориться, стать с ней единым целым.
Мальчишка уже почти согласился с этим предложением, почти…
Да вот только сильные пальцы сомкнулись на его щиколотке, оттаскивая назад, прочь от полыньи. От завораживающего взгляда.
По инерции он тоже ухватился за то, что чуть не выпустил. Туман в мозгу рассеиваться как-то не собирался. И мальчишка почти ничего не видел, кроме заполонивших всё пространство жёлтых глаз.

Мужчина, оскальзываясь и чертыхаясь, торопливо поднимался на холм, как невероятную ценность, прижимая к груди двоих детишек, прикрытых плащом.
Эйлин, после того, как очутилась на твёрдой поверхности, от перенесённого шока лишилась чувств и теперь безвольно свисала, будто тряпичная кукла.
Хью по-прежнему цепко держал подругу за запястье (пальцы свело судорогой, и они никак не желали разжиматься) и, казалось, пребывал в прострации, не понимая, где находится. Глаза словно заволокло мутноватой плёнкой. Взгляд расфокусированный и как будто устремлённый куда-то внутрь, где продолжало шевелиться нечто очень неприятное. Губы подрагивали – то ли от холода, то ли от неслышимой другими беседы. Только вот с кем?
Джон, встрёпанный и сам насквозь промокший, теперь уже почти бежал.
Скорей. Скорей. В тепло. К разожжённому очагу.
Ещё тогда, на ломком, податливом льду, когда он успел в последнее мгновение, выволок детей, безумно хотелось вскочить и мчаться к берегу, подальше от чуть не поглотившей малышку стылой воды. От смерти. От страха, когтистыми лапами впившегося в бешено колотящееся сердце. И так сильно было желание, что мужчина с огромным трудом принудил себя возвращаться к берегу ползком, теряя драгоценное время.
Чудо или предвидение – а может, и то, и другое разом – на днях привели к его дому Лоис – известную на всю округу знахарку (злые языки убеждали: ведьму). Женщина по-доброму относилась к Эйлин, и девочка отвечала ей тем же. Казалось, они нашли взаимопонимание и целыми днями могли находиться в обществе друг дружки, и это им не надоедало. Эйлин стала более уверенной в себе и начала неплохо разбираться в травах.
Джон, кстати, не однажды собирался сказать знахарке, чтоб не сбивала ребёнка с пути истинного. Но почему-то каждый раз при виде стройной фигуры с горделиво поднятой головой, движущейся по тропе, ведущей к деревне, все заготовленные слова забывались напрочь.
Разумеется, можно бы самому навестить Лоис в её обиталище, да вот загвоздка: никому из сельчан неведомо, где она живёт. Женщина появлялась всегда неожиданно, точно соткавшись из воздуха. Только что не было – и вот уже легко шагает, опираясь на дорожный посох. И юбка колышется, обвивая длинные ноги, давая простор воображению. И тронутые сединой, подвязанные пёстрым шнурком волосы рассыпаются по спине водопадом. А лицо гладкое, без единой морщинки, и безмятежное. Лишь в слегка прищуренных глазах заметна неистребимая смешинка.
Уходила она точно так же, как появлялась, - исчезая в никуда. Вышла за околицу – и всё. У кого ни спросишь, каждый тычет пальцем в свою сторону: вон туда. И поди разбери, правда ли это…
Ну ведьма же. Пусть и добрая.
Так вот, буквально за пару дней до этого события знахарка заглянула в его дом, о чём-то переговорила с Эйлин и оставила коробок с мазью, пахнувшей осенним разнотравьем. Дескать, хорошо помогает от обморожений. Джон ещё удивился: на кой ляд? Она странно усмехнулась в ответ. Пригодится, сказала. Не сегодня, так завтра. Мешает, что ли?

Он был заполнен водой до отказа, как бурдюк. Жидкость булькала и клокотала в лёгких. Вместо крови текла по венам, заставляя сердце дёргаться от ледяных уколов. Даже под черепной коробкой вместо мозгов колыхалась вода, в которой, очевидно, обитал какой-то монстр, пытающийся то и дело прогрызть путь наружу. В ушах неумолчно шумел оглушающий прибой.
Его трясло от холода, хотя по лицу и шее градом катился пот. Кости потрескивали. Нервы прижигали калёным железом. Невероятная слабость почти не давала шевелиться, а при каждом движении от кончиков пальцев до макушки простреливала боль. И приходилось собирать в кулак ошмётки воли, дабы, стискивая зубы, не орать в голос, а беззвучно шипеть.
От еды его тошнило, а настойки… При виде кружки опять перед глазами вставала полынья с тёмной водой. И затягивающий вглубь, пронизывающий взгляд… Или последнее – всего лишь игра больного воображения?
Хью провалялся в горячке не день и не неделю. И замковый лекарь уже опустил было руки, не в состоянии придумать, чем ещё можно попробовать вылечить мальчишку, тающего прямо за считанные минуты. Бледного до синевы, с запавшими скулами и чёрными тенями вокруг глаз. И со страхом в очередной раз слышать тяжёлые, булькающие хрипы.
И вот тогда в ворота постучались.
Через приоткрывшуюся створку во двор, разбрызгивая лужи, вступила женщина неопределённых лет – высокая, стройная, с пёстрой плетёнкой в точно тронутых изморозью густых волосах и домотканом платье, украшенном тесьмой. Загорелая гибкая рука держала посох, скорее служивший оружием, а не подспорьем при ходьбе. Женщина остановилась. Обернулась, словно кого-то разыскивая. Снова посмотрела на стражников.
- Где ваш лорд? Я принесла добрую весть.

[Salamia]

Ух автор, заинтриговали то как!
очень интересная история получается.
не бросайте ее пожалуйста! мы будем преданно ждать!

[OldWich]

Ага, вот и ЖГД проявился. Пока, правда, видением.
Автор, всё очень вкусно! Жду продолжения!

[galiandra]

Хорошо читается. Только где Сэм? Даже если это и АУ. Он появится или вы пишете о неком Хью, который жил в средневековье и был похож на Сэма?

[LenaElansed]

автор, спасибо! хотя и знаешь, что мальчишка выжил, всё равно переживаешь

[Джен-гость]

Salamia, что Вы! Конечно, не брошу. Хотя и не представляю, когда очередной кусочек проявится.
OldWich, не-а, не угадали.
galiandra, Вы заявку прочитали? Внимательно? Тушкой Сэма интересуются не только демоны.
LenaElansed, иначе и писать неинтересно.
Спасибо, дорогие мои, за долготерпение и моральную поддержку.

[galiandra]

Джен-гость, я прочитала, поэтому и спросила. Сэм, как Сэм появится или им завладел Хью окончательно? (если это конечно не спойлер))